Центр площади был украшен круглым фонтаном незатейливой формы, в котором плескались смуглые босоногие ребятишки.

– А это ещё что за архитектурное извращение? – поинтересовался Бобчик, кивнув на причудливое здание, примыкающее кафедральному собору, украшенному двумя башенками колониального стиля.

– Это архиепископский дворец, – объяснил Даунфолл. – Можете полюбоваться главными лимскими достопримечательностями – резными деревянными балконами.

– Жуткое зрелище, – покачал головой Бобчик. – Можно подумать, что кто-то взял здоровенный старинный шкаф и через крышу безуспешно пытается втащить его на верхний этаж.

Я вполне понимала Бобчика. К зрелищу небольших аккуратных белоснежных домиков, из тела которых на уровне второго этажа, как огромная чёрно-коричневая опухоль, выдвигаются плохо обтёсанные толстенные прямоугольные балки, поддерживающие грубое почти чёрное от времени туловище балкона, действительно трудно привыкнуть, но наглядевшись на них в Андалузии, я со временем притерпелась к этому зрелищу, и даже стала находить в нём определённое очарование.

Покрытые причудливой резьбой, перуанские балконы были ещё шире испанских. Они казались тёмной и грубой холщовой заплаткой, налепленной на вечернее платье из тонкого белого шёлка.

Попетляв по старым кварталам колониальной Лимы, мы выбрались на вторую по значению площадь Святого Мартина с её знаменитым собором Святого Франциска и потемневшей от времени бронзовой статуей восседающего на боевом коне конкистадора Франциско Писарро. Экскурсия закончилась у бывшего дворца де ла Торре Тагле, в котором сейчас располагалось Министерство иностранных дел. Более узкие, чем обычно, резные балконы довольно гармонично вписывались в архитектуру этого своеобразного ассиметричного здания.

В сгущающихся сумерках и тумане становилось трудно что-либо разглядеть. Свет фонарей вибрировал, отражаясь во взвеси водяных капель, и воздух казался живым и тяжёлым.

– Вот и всё. Больше в Лиме смотреть нечего, – сказал Фрэнк. – Новая Лима – это типовые многоэтажки с балконами из унылого серого железобетона. Теперь, если нет возражений, мы можем познакомиться с перуанской кухней. Вы знаете, что такое себиче?

– Нет, – заинтересованно откликнулась Адела. – А что это?

– Сырая рыба, пояснил Даунфолл. – Самое знаменитое местное блюдо, нечто вроде японского суши или сацими. Только что пойманную рыбу нарезают тонкими ломтиками, посыпают перцем и рубленным луком, а затем в изобилии поливают соком лимонов. Минут через двадцать рыба основательно промариновывается и меняет цвет, становясь белой, как будто её долго и основательно варили, а сочетание лимонного сока, лука и перца гарантирует полную дезинфекцию. Кстати, в России вы едите сырую рыбу?

– В Сибири, – сказала я. – Она называется строганина. Только за неимением лимонов для вымачивания там обычно используется клюквенный сок, а иногда добавляется алкоголь.

– Ну так как насчёт себиче? – поинтересовался Фрэнк. – Отважитесь попробовать?

– С удовольствием, – ответила я. – Мне вообще нравятся экзотические блюда. – Я даже кенгурятину ела, не говоря уж о лягушачьих лапках, улитках и змеях. Один раз я даже проглотила паука, правда это я сделала на спор.

– Ужас какой! – возмутилась Адела. – Змея – это ещё куда ни шло, но есть пауков – это уже настоящее извращение.

– Но устрицы-то тебе нравятся, – возразила я. – А ведь их вообще едят живыми. Иногда они даже пищат при этом!

– Знаете что, – решительно заявила Адела. – Вы отправляйтесь в ресторан есть сырую рыбу, а мы с Бобчиком решили для начала посетить местное казино.

– Да неужели? Впервые об этом слышу! – удивлённо сказал Бобчик.

Сзади послышался приглушённый звук удара, и я догадалась, что подруга заехала ему локтем в бок. Я посмотрела в зеркальце заднего обзора. Отражающееся в нём лицо Аделы живописно-зверской мимикой пыталось что-то внушить её загрустившему возлюбленному.

– Адела, ради бога! – сказала я по-русски. – Только не надо специально оставлять нас наедине! Кончай устраивать мою личную жизнь. Я уже объяснила тебе всё, что думаю по этому поводу.

На губах подруги заиграла маккиавелиевская улыбка.

– Так вы подбросите нас к казино "Шератон Лима отеля"? – медовым голоском спросила она у Фрэнка по-английски.

– С превеликим удовольствием, – усмехнулся тот.

– Я тебе это припомню, – пообещала я.