Решительно отодвинув от себя суфле, я попросила официанта принести чашку крепкого кофе с ромом, в надежде, что оно поможет мне лучше соображать.

Под совокупным действием алкоголя и кофеина моя фантазия разыгралась, и за полчаса я изобрела пару десятков способов, которыми Аглая и Гав при желании запросто могли бы отправить Бриали на тот свет. Наиболее экзотические из них вполне могли бы украсить страницы детективного бестселлера.

Открытым оставался самый главный вопрос: как мне поступить в этой непростой ситуации? Выдавать Аглаю Пьеру мне не хотелось, но позволить, чтобы дело дошло до убийства, я тоже не могла. Может, имеет смысл поговорить с Глашей начистоту и предупредить, что если что-либо случится с Ивом или Пьером, я обо всем расскажу полиции?

Представив, как Аглая с Гавом отреагирует на подобный шантаж, я содрогнулась. Не хватало еще, чтобы эта парочка и меня включила в список смертников. Бывшему менту замочить человека – раз плюнуть. Можно, конечно, объяснить, что на случай внезапной кончины я оставила у нотариуса письмо, где изложила все известные мне факты.

С другой стороны, какими фактами я располагаю? Слова Игоря, сказанные по телефону и не подкрепленные никакими доказательствами, являются не более чем голословным утверждением.

Самое разумное – дождаться нового звонка от Костромина, встретиться с ним и выяснить, что именно он видел и слышал. Потом уже можно будет выработать план действий.

Расплатившись по счету, я вернулась на пляж и растянулась на полотенце. С полчаса я нетерпеливо поглядывала на мобильник, ожидая, пока он зазвонит, и, в конце концов, уснула, сжимая в руке упорно молчащую трубку.

* * *

На виллу "Флоренция" я вернулась только к восьми часам. Игорь все еще не связался со мной, а его сотовый был отключен. Столь продолжительное молчание начинало меня беспокоить, но я утешалась мыслью, что Костромин все еще продолжает слежку.

Взгляд, брошенный на меня Аглаей, мог бы запросто превратить амазонскую сельву в безжизненную пустыню. Мои худшие опасения подтвердились. Сыщик Гав сработал оперативно, и Глаша уже была в курсе моих контактов с ее злейшим врагом.

Пьер возлежал на софе в гостиной с газетой в руках. В отличие от жены, он пребывал в прекрасном настроении. Когда Глаша, зловеще нахмурившись, ледяным тоном предложила мне немедленно пройти в ее кабинет, Бриали посмотрел на нас с лёгким удивлением, но ничего не сказал.

– Н-ну? – усевшись за массивный дубовый стол, мрачно произнесла Аглая.

– Да, – глубокомысленно изрекла я, прикидывая, что предпочесть – кресло или софу.

– Что значит "да"?

– Наш ответ вашему "ну".

Я выбрала софу. Она казалась более уютной.

– И больше ты ничего не хочешь добавить?

– Почему не хочу? Я рада тебя видеть.

– Не юродствуй. Что ты делала на вилле Ива Беара?

– Ах, вот ты о чем! – усмехнулась я. – Ничего предосудительного. Пила апельсиновый сок, болтала с хозяином, вот и все.

– О чем болтала? Обо мне?

– Представь себе, нет. У нас нашлись более интересные темы для разговора. Не думаю, что ты вправе требовать отчета о моих действиях.

– Ошибаешься. Ты живешь в моем доме, и я не потерплю, чтобы ты строила козни, сговариваясь за моей спиной с моим злейшим врагом.

– Какие козни? О чем ты? Вообще-то я познакомилась с Беаром, чтобы выяснить, насиловал он тебя или нет.

– Зачем выяснять то, что и так прекрасно известно? По какому праву ты лезешь в мои дела?

– Я хотела тебе помочь.

– Я не просила тебя о помощи.

– Беар не имеет к изнасилованию никакого отношения.

– Это он тебе сказал?

– Нет, конечно. Просто я выяснила, что в день, когда это произошло, Ив был на Корсике.

– Ты съездила на Корсику и опросила свидетелей?

– Нет, но…

– В том-то и дело, что нет.

Я вздохнула.

– Может, оставишь Беара в покое? Месть редко доводит до добра.

– Еще немного – и ты заявишь, что он и роман у меня не украл.

– Твоя злость гораздо больше, чем его вина.

– С каких это пор ты стала адвокатом Ива? Ты, часом, в него не влюбилась?

– Я только пытаюсь быть объективной.

– Беар уже заплатил тебе тридцать серебряников за мою голову?

Я вздохнула. Оправдываться было бесполезно. Аглая все равно меня не слушала.

– Можешь не верить, но мы действительно не говорили о тебе. Ив даже не подозревает, что я с тобой знакома.

Аглая смерила меня тяжелым взглядом.