Томас Элиот Стернз
Шрифт:
Гороскопы, гаруспики, дактилоскопы,
Созерцанье хрустального шара,
Диагноз по почерку, хиромантия,
Знаменья в чаинках, кофейная гуща,
Повальный психоанализ, пухлые сонники,
Пентаграммы, бум веронала,
Загробные вести, изучение чрева,
Ждем конца света, - все это вместе
Обычные игры и дурь, и газетная болтовня;
Это будет всегда, и тем более,
Во времена катаклизмов и смут,
Будь то в Азии или же на Эджвер-Роуд.
Человеческий разум проникает в прошлое и будущее
И держится этих понятий. Но постигать
Грань перехода времени в вечность -
Занятие для святого -
И не занятие: нечто, что дано
И отнято пожизненной смертью в любви,
В страсти, бескорыстии и самозабвеньи,
Большинству из нас - только миг,
Неуловимый скачок, затерявшийся в солнечном
блеске,
Дикий тмин или зимняя молния,
Водопад иль мелодия, слышная глухо настолько,
Что и не слышно ее; но и сам ты мелодия,
Пока она длится. Догадки одни и намеки,
Догадки вослед за намеками; остальное -
Молитва, обряд, послушание, помысел и поступок.
Недошедший намек, недопонятый дар -
Воплощенье.
Здесь происходит
Слияние сфер бытия;
Здесь прошлое и будущее
Смыкаются и примиряются;
Здесь деянье - иное движенье
Того, что влекомо,
Не емля движенья в себе,
Влекомо хтонической силой.
А праведное деянье - освобожденье
От прошлого, да и от будущего.
Большинству из нас -
Это недостижимо;
Только тем мы и держимся -
Ибо не оставляли попыток.
Наконец, мы довольны и тем,
Что наши останки питают
(Осененные тисовым древом)
Жизнь осмысленной почвы.
ЛИТТЛ ГИДДИНГ
I
Весна среди зимы - особая пора,
К закату чуть подтаявшая вечность -
Вне времени, меж полюсом и тропиком.
Когда короток день и сверкает, морозен и ярок,
На льду у прудов и канав пылает недолгое солнце;
В лютую стужу оно согревает нам душу;
Отражаемый в зеркале вод
Ослепителен послеполуденный блеск.
Это сияние ярче пылающей ветки -
Тревожит безгласную душу: ни дуновенья
Во тьме - лишь Пятидесятницын Огнь.
Меж таяньем и замерзаньем трепещет душа.
Ни землею не пахнет, ни тварью живою. Эта
весна -
Вне соглашенья времен. Нынче кустарник
Присыпан цветами снежинок;
Это цветенье внезапней
Цветения лета - ни бутонов, ни завязей,
Вне систем размноженья.
Где оно, время цветенья?
Неуловимая грань?
Если пришел ты сюда,
Как ты сам захотел
И откуда ты сам захотел,
Если в мае пришел ты, увидишь -
Снова белый кустарник благоухает.
Так в окончанье пути -
То ли ночью пришел, как изгнанник-король,
То ли днем, сам не зная зачем -
Так все и будет: когда сходишь с проселка,
За свинарником перед тобою - серый фасад
И надгробье. То, что казалось целью прихода -
Лишь скорлупа, оболочка намеренья,
Из которой проклюнется цель, когда уже поздно,
А то - не проклюнется вовсе. Либо нет тебе цели,
Либо цель вне пределов твоих,
Либо сменилась в конце. И другие места
Почитаются краем света - глотка морская,
Озерная мгла, пустыня и город -
Но это: ближайшее во времени и в пространстве -
Ныне и в Англии.
Если пришел ты сюда
Как угодно, откуда угодно,
В любое время, в любую пору -
Ты должен одно: оставь рассужденья и чувства.
Ты здесь не свидетель
И не любопытный.
Ты пришел сюда встать на колени.
Ибо молитва отсюда слышнее. А молитва - не
только
Слова, не только раздумье,
Не собственно звуки молитвы.
То, что мертвые не сказали при жизни -
Расскажут посмертно: весть от мертвых
Объята огнем - вне языка живых.
Вот средоточие вечности -
Англия и нигде. Никогда и всегда.