– Его есть кому проводить, – хмуро ответил смуглый. – У него дальние родственники тут в Москве имеются. Они похоронами занимаются. Я справлялся – похороны нормальные будут. Не шикарные, конечно, но приличные. Волноваться не за что.

– Все равно нехорошо! Мы должны были проводить его в последний путь. Горсть земли на могилу бросить. А так что… По-моему, перестраховываешься ты, Герман! Не похоже на тебя.

– Рисковать нужно там, где это может принести удачу, – убежденно сказал смуглый. – Вот мы с тобой в «Формуле» рискнули – а большой риск был – и сорвали банк. А впустую что ж рисковать? Проще тогда сунуть голову в петлю…

– Правильно Герман говорит! – мрачно заметил тот, кого назвали Алексеем. – Ты, Пашка, слишком сентиментальный. Володьке теперь ни холодно ни жарко, а нам оглядываться надо, чтобы самим в это состояние не перейти.

– Володька из-за нас погиб, – с обидой сказал Павел.

– В том-то и дело, – подхватил Герман. – Ты пойми, чудо, это ведь не обычные похороны. Володькина смерть, думаешь, мало шуму наделала? Я выяснял – там бедлам такой творился… Пожарные, милиция, «Скорая» – как в стишке у Михалкова. По этой смерти у ментов масса вопросов возникнет. Почему на балкон полез? Почему в доме отравляющие вещества хранил? Что за люди приходили?

– А правда, кто это мог быть? – с тревогой спросил Алексей. – Кто мог на Володьку выйти? Почему на него?

– А все очень просто, – жестко сказал Герман. – Тут и голову ломать не надо. Тачку «БМВ» кто толкал? Володька. Я его предупреждал, чтобы он не торопился. А ему, видишь ли, деньги понадобились. Жениться он задумал! Толкнул какому-то черному на рынке, а тот, не будь дурак, решил проверить, с кем имеет дело.

– Ну и что? – не понял Павел. – Зачем этому черному Володьку трогать надо было? Он тачку за гроши получил. Сиди да радуйся!

– А это не он. Он с этим «БМВ» где-то засветился, хвастанул кому-то или дальше толкнул, а слухом, как известно, земля полнится. Вот и до ребят из «Крещатика» дошло. А дальше уже дело техники. Так что не сомневайтесь, нас сейчас уже вовсю ищут – и эти твари, и менты тоже. И сюда они тоже придут. Они на нашу сентиментальность как раз и рассчитывают, Паша!

– Где же они?! – запальчиво воскликнул Павел. – Что-то я никого не вижу!

– Ага, они для тебя специально табличку на грудь повесят – как в аэропорту, когда встречают, – ядовито сказал Алексей. – «Павел Борисович Тишков». Ждем, мол, тебя не дождемся.

– Ты как ребенок, Пашка, – добавил Герман. – Те, кто нас ищет, давно уже тут. И будь уверен, рисоваться они не станут. Тем более после прокола с Володькой.

Павел ударил кулаком по спинке сиденья и грязно выругался.

– Какого же черта мы сюда приехали? – спросил он нарочито грубым голосом. – Если друга проводить в последний путь не можем, если нас тут ищут – что мы тут делаем?

– Ну, во-первых, все-таки мы его проводим, – сказал Герман. – Процессия все равно мимо нас проедет. Так что плохо ли, хорошо ли, а проводим. Но это не главное, как это ни кощунственно звучит.

– А что же, по-твоему, главное?

– А главное то, что сюда Володькина девушка прийти может. Это уже опасно. Она нас всех видела, это раз. Наверняка Володька что-то сболтнул – два. И ее сразу вычислят – это три. А когда вычислят, то захотят задать несколько вопросов.

– И что же ты хочешь делать? – настороженно спросил Павел.

– Не бойся, я не собираюсь душить молодых девушек, тем более на кладбище, – улыбнулся Герман. – Не такой уж я кровожадный.

– А между прочим, ту дамочку из «Формулы» чуть на тот свет не отправил, – с волнением сказал Павел.

– Ах, вот что тебя беспокоит?! Здорово! Ты, выходит, не заметил, что та дамочка в руках держала? Или ты думаешь, что у нее характера не хватило бы на спуск нажать? У дамочек характера хоть отбавляй! Скажи спасибо, что я ее тогда вырубил – бог знает, чем бы все закончилось. И потом, не до смерти же я ее… Хотя стоило бы прикончить суку – помяните мое слово, вспомнит она, где меня видела. Такие всегда своего добиваются.

– Да черт с ней! – перебил его Алексей. – Ты лучше объясни насчет Володькиной девушки. На что ты рассчитываешь?

– Да ни на что, – сразу помрачнев, сказал Герман. – На ее уважение к памяти любимого человека. И, соответственно, на сочувствие к его друзьям. На что еще можно рассчитывать? В таких случаях на полное молчание рассчитывать можно только в двух случаях – или убив человека…

– Или? – спросил заинтригованный Павел.

– Если он сам умрет, – закончил фразу Герман. – Но поскольку убивать мы никого не собираемся, то и расчет у нас весьма приблизительный.

– Не понимаю, – сказал Алексей.