Всю эту картину я воспринял, осознал и переварил за долю секунды, пока мощным прыжком выбрасывал себя через люк, одновременно выхватывая оба пистолета и переводя флажки АПС в режим автоматического огня. Мир словно замер, превратился в лубок с нарисованными домами, застывшими деревьями и одинаковыми головами, повернутыми ко мне круглыми прорезями в черных масках…

Окружающий мир был просто застывшим кадром фильма, поставленного на паузу. В котором стволы автоматов в руках Носферату еще не успели повернуться в мою сторону в тот миг, когда я начал стрелять, мысленно считая израсходованные патроны и очень стараясь не сбиться. Еще находясь в воздухе, я палил очередями с двух рук, и каждая, ну или почти каждая пуля находила свою дырку в черной маске.

Я не очень удивился, что почти не слышал звука выстрелов. То ли причина была в специальных патронах для АПС, то ли в улучшенной конструкции пистолета, то ли в моем странном состоянии, когда окружающее воспринимается словно в замедленном фильме. Я видел, как черно-багровым фонтаном взорвалась голова кровопийцы с мегафоном, тянущего из-за плеча автомат. Как, уходя в кувырок, замер в воздухе приземистый и плечистый вампир, так и не успев выстрелить в меня из-под руки, — две пули, взлохматив камуфляж на спине, пробили ему позвоночник и сбили прицел, а третья вошла в затылок, вырвав лицо на выходе. Как у бойца, замахнувшегося гранатой, предназначенной пулеметчику, переломилась в локте рука, и кровь из разорванной вены плеснула ему в лицо, заливая глаза. И как еще две пули разворотили вампиру коленные чашечки, заставив его упасть на собственную гранату, осколки которой могли под углом хлестнуть по окнам коттеджа и отрикошетить в помещение.

Время пошло…

Резкий хлопок подбросил тело раненого и перевернул на спину…

Развороченная брюшина, окровавленные синюшые кишки, вывалившиеся наружу и разорванные местами, словно гигантские дождевые черви, перерубленные лопатой. А я-то думал, что больше никогда всего этого не увижу…

Но рассматривать трупы на поле боя — последнее дело, иначе сам станешь одним из них. Тем более что желающих перевести меня в эту категорию было еще более чем достаточно.

Пулеметчик, конечно, был молодец, экономно расходуя боеприпас и прижимая к земле вражью силу. Но, как бы он ни был крут, против роты спецуры надолго его не хватит. Не получилось взять наскоком — откатятся, обложат поселок и тупо пришлют снайпера — на фига им лишние потери. К тому же не для того я сюда приехал, чтобы увеличивать личный счет «двухсотых».

Я ушел в кувырок, перекатился через теплый капот «Land Cruisera», безостановочно паля по живым целям, пытающимся достать меня неприцельными очередями, высовывая автоматы из-за укрытия. Одного я достал, прострелив кисть, затянутую в черную шерстяную перчатку. Автомат упал в коротко подстриженную траву газона. Вампир, взвыв от боли, высунул макушку из-за постамента статуи, изображавшей волчонка, играющего мячиком, разрисованным меридианами и контурами материков. Моя пуля снесла незадачливому стрелку верхушку черепа, заодно сорвав маску с его головы.

Вампира отбросило назад, но умирающий мозг успел послать телу последний приказ. Еще не осознавая, что убит, кровосос бросился вперед под защиту мраморной статуи — и осел, обняв волчонка и пачкая его мячик кашеобразной массой, словно из разбитой чаши вытекающей из черепной коробки.

Если бы я не осознавал, насколько чревата малейшая остановка, если бы адреналин не бурлил в крови, если бы некие новые, неведомые силы не переполняли мой организм, подгоняя натренированные рефлексы, — словом, если бы я был в своем обычном состоянии, я бы скорее всего замер на месте, увидев то, что скрывала под собой маска-«омоновка».

Лицо бойца клана Носферату было ужасно. Если взять крысу, кислотой размягчить ей кости морды, вдавить их внутрь черепа и, придав им подобие человеческого лица, обтянуть все это пупырчатой и осклизлой жабьей кожей, то, думаю, как раз получилась бы омерзительная тварь, которая, оскалив длинные, ослепительно-белые зубы, билась в агонии у подножия статуи.

А еще я увидел, как труп, накрывший собой гранату, очень активно для кадавра ползет вдоль стены на перебитых конечностях, попутно запихивая себе в брюшину вывалившиеся кишки.

«Ну да, граната-то предназначалась оборотню, — подумал я, на бегу поднимая пистолет. — И не иначе была с серебряной „рубашкой“».

Выстрел прервал поползновения шустрого гранатометчика — на поле боя враг остается врагом до тех пор, пока жив. Это я уяснил себе еще с тех пор, как моего друга Севу Градова убил ножом истекающий кровью киллер с оторванной рукой — Сева наклонился, собираясь наложить жгут на обрубок, но убийце важнее было пополнить личный счет, нежели остаться в живых.

Я взбежал на крыльцо и рванул на себя дверь.

Дьявол, закрыто!

«Интересно, а ты чего ожидал?» — хмыкнул внутренний голос.

И пулеметчик как раз замолк — не иначе ленту меняет. Или вообще патроны кончились.

Я развернулся спиной к двери, как в плохом боевике держа пистолеты на вытянутых руках и стараясь контролировать весь сектор обстрела. При этом я прекрасно осознавал, что еще секунда-другая — и кто-нибудь из Носферату сообразит — неожиданно появившаяся новая цель в ловушке! И не заморачиваясь, просто метнет пару гранат мне под ноги. Может, конечно, я и стал безмерно крут после Перерождения и останусь жив после взрыва, но ползать волоча за собой собственную требуху мне как-то не улыбалось.