– Конечно, советским, – грубо сказал иранец. – Конечно, КГБ. Все советские в Иране из КГБ. Документы, пожалуйста. – Эрикки протянул ему свое удостоверение. Горец прочел его и кивнул, наполовину самому себе. И, к удивлению Эрикки, протянул удостоверение назад. – Почему вы возите эту советскую собаку? – Он молча слушал, темнея лицом, пока Эрикки рассказывал ему, как Абдолла-хан заманил его в ловушку. – Абдолла-хан не из тех, кого можно сердить. Руки у Абдоллы Жестокого очень длинные, даже в землях курдов.

– Вы курды?

– Курды, – ответил Баязид; солгать было легко. Он опустился на колено и обыскал Чимтаргу. Никаких документов, немного денег, которые он сунул в карман, больше ничего. Кроме пистолета в кобуре и патронов, которые он тоже забрал себе. – У вас бак полный?

– На три четверти.

– Я хочу лететь на двадцать миль на юг. Я покажу. Потом заберем раненого, затем полетим в Резайех, там больница.

– Почему не в Тебриз, это гораздо ближе.

– Резайех в Курдистане. Курды там в безопасности, иногда. Тебриз принадлежит нашим врагам: иранцам, шаху, Хомейни – разницы нет. Полетим в Резайех.

– Хорошо. Заграничная больница подойдет лучше всего. Я бывал там раньше, и у них есть вертолетная площадка. Экстренная эвакуация для них привычное дело. Мы там можем дозаправиться, у них есть вертолетное топливо, по крайней мере, оно у них было в… раньше.

Баязид на минуту задумался.

– Хорошо. Да. Летим прямо сейчас.

– А после Резайеха… что потом?

– Потом, если хорошо нам послужите, может быть, отпустим вас, чтобы вы забрали свою жену у хана Горгонов. – Шейх Баязид повернулся и крикнул своим людям, чтобы они поторапливались и садились в вертолет. – Заводите, пожалуйста.

– А что с ним? – Эрикки показал на Чимтаргу. – И с остальными?

– Звери и птицы скоро сделают здесь чисто.

Погрузка в вертолет и взлет не заняли у них много времени, Эрикки теперь наполняла надежда. Маленькую деревеньку они отыскали без труда. Забирать надо было старую женщину.

– Она наш предводитель.

– Я не знал, что женщины могут быть предводителями.

– Почему нет, если они достаточно мудрые, достаточно сильные и из хорошей семьи? Мы – мусульмане-сунниты, не левые и не еретики-шииты, которым, как скоту, нужен мулла между ними и Богом. Бог есть Бог. Летим прямо сейчас.

– Она говорит по-английски?

– Нет.

– Выглядит она очень больной. Она может не перенести перелет.

– На все воля Аллаха.

Однако она пережила часовой перелет, и Эрикки сел на вертолетную площадку. Заграничную больницу построили, оборудовали и содержали зарубежные нефтяные компании. Весь полет прошел на малой высоте, Эрикки держался подальше от Тебриза и военных аэродромов. Баязид сидел рядом с ним в кабине пилота, шесть вооруженных охранников сопровождали их верховную предводительницу в пассажирском отсеке. Она лежала на носилках, в сознании, но неподвижная. Страдая от сильной боли, но не жалуясь.

Врач и санитары появились на площадке через несколько секунд после посадки. Врач был в белом халате, надетом поверх толстого свитера, с большим красным крестом на рукаве, американец тридцати с небольшим лет, вокруг воспаленных глаз залегли темные круги. Он опустился на колени возле носилок, остальные ждали в молчании. Женщина издала тихий стон, когда он коснулся ее живота, хотя его руки были руками целителя. Через минуту он мягко заговорил с ней на плохом турецком. По ее лицу скользнула мимолетная улыбка, и она кивнула и поблагодарила его. Он сделал знак санитарам, и те на руках вынесли носилки из вертолета. По приказу Баязида два вооруженных горца отправились вместе с ними.

Врач обратился к Баязиду, с трудом подбирая слова:

– Ваше превосходительство, я нужно имя и возраст и… – Он замолчал, подыскивая слово. – История, медицинская история.

– Говорите по-английски.

– Хорошо, спасибо, ага. Я доктор Ньюбегг. Боюсь, что ей недолго осталось, ага, пульс у нее едва прощупывается. Она в возрасте, и мне кажется, что у нее внутреннее кровотечение. Она, случайно, недавно не падала?

– Говорите медленнее, пожалуйста. Падать? Да, да, два дня назад. – Баязид замолчал, услышав звуки стрельбы неподалеку, потом продолжил: – Да, два дня назад. Она поскользнулась в снегу и упала на камень, боком на камень.

– Думаю, у нее внутри идет кровь. Я сделаю что могу, но… извините, добрых вестей я не обещаю.

– Иншаллах.

– Вы курды?

– Курды. – Опять стрельба, теперь уже ближе. Все повернулись в ту сторону, откуда доносился треск выстрелов. – Кто это?

– Не знаю, боюсь, все время одни и те же, – встревоженно ответил врач. – «Зеленые повязки» против левых, левые против «зеленых повязок», против курдов… много всяких группировок, и все вооружены. – Он устало потер глаза. – Я сделаю все для старой леди… может быть, вам лучше пойти со мной, ага, расскажете мне детали по дороге. – Он заторопился прочь.