— Да.

Воробьев уже кончил бриться и, смазывая лицо кремом, продолжал:

— Напустила сама на себя хмару. Ходишь, переживаешь из-за ничего. Раздуваешь из мухи слона. Брось думать об этом и не расстраивайся напрасно. Попасть в зону из посторонних никто не может, тем более залезть в закрытый и опечатанный сейф. Печать не сорвана была?

— Нет.

Воробьев сложил и убрал прибор. Ольга низко склонилась над столом и разглаживала рукой узорчатую скатерть. Отец искоса взглянул на дочь. Переживает, принимает близко к сердцу все неприятности. Он спросил, чтобы отвлечь ее от дум:

— Я что-то Николая в последнее время не вижу.

— Занят на службе. Мы вообще редко видимся.

— Не может выбрать времени забежать на минутку?

— Он мне иногда звонит.

— Олюша, а что за человек к Ершовым приходит? Тот, с которым я в шахматы играл? Невысокий, седоватый…

— Я не знаю. Наверно знакомый. Ершовы — люди общительные, у них часто гости бывают.

— А Коля с ними не знаком?

— Не знаю. Я их никогда вместе не видела, кроме того раза в кинотеатре. Папа, скажи прямо, тебе Николай нравится? Что-то ты все к нему присматриваешься?

— Так-таки прямо и сказать?

— Я серьезно спрашиваю.

— Если серьезно — нравится. Мне кажется, он не глупый, самостоятельный парень. Образован, начитан. Во многих вопросах разбирается глубоко.

— Спасибо, отец. А то я не знала, одобряешь ли ты меня.

— В этом уж я на тебя полагаюсь. Ты его должна больше знать. А мать, я вижу, тоже рада за тебя.

Слова отца не убедили Ольгу, в душе у нее остался какой-то нехороший осадок. Почему отец считает, что об этом не надо говорить? А если она своим молчанием совершит огромную ошибку? Кроме отца, она ни с кем не говорила о случившемся, да и с кем, как не с ним, могла она поделиться в первую очередь? И вот он или не понял, или смотрит на эти вещи совсем по-другому, как-то странно смотрит. Могла бы Ольга поделиться своими думами еще с одним человеком, который, конечно, понял бы ее правильно.

Отец ушел по делам, собралась уходить и Ольга.

Увидев на улице телефон-автомат, Ольга решила позвонить Николаю, знала, что он сейчас на дежурстве. Она вошла в будку и набрала номер. Ответил Николай.

— Коля, здравствуй. Это Ольга. Ты очень занят? К проходной не сможешь выйти? Сможешь? Мне нужно с тобой поговорить. Я сейчас подойду туда.

Николай вышел через несколько минут. Он с тревогой посмотрел в глаза девушки, не будет же она напрасно отрывать его от службы. Ольга взяла его под руку, и они отошли в сторону.

— Николай, извини, что я побеспокоила тебя. Мне надо с тобой посоветоваться. Позапрошлой ночью кто-то побывал у нас в сейфе, где хранятся чертежи. Не сказать об этом, видимо, нельзя, но я не знаю кому, как.

— Ты просто обязана это сделать, Оля. Мимо таких вещей нельзя проходить.

— Поэтому я и пришла.

— Иди вот по этому адресу… Скажи, что ты к майору Кондратьеву. Тебя сразу проведут к нему. Там и объяснишь все.

— Хорошо. Я сейчас же иду.

— Обратно будешь возращаться, позвони мне. Хорошо?

— Позвоню.

Девушка попрощалась и ушла. Николай проводил ее взглядом и вернулся к себе. Оттуда он позвонил Кондратьеву и попросил выслушать Ольгу Воробьеву, которая вскоре подойдет туда.

Ольге показалось, что ее словно бы ждали. Дежурный офицер сразу же проводил ее и указал:

— По коридору, третья дверь направо.

Кондратьев пригласил ее сесть и сказал:

— Слушаю вас, Ольга Трофимовна.

Девушка посмотрела на моложавого майора и удивилась: они никогда не встречались, откуда он ее знает? Она рассказала подробно то, о чем говорила с отцом и Николаем. Кондратьев спросил:

— В сейф имеют доступ многие?

— Чертежами пользуются несколько инженеров, в том числе и я.

— Кто еще знает о том, что вы мне сейчас рассказали?

— Я советовалась с отцом — это инженер Воробьев и… с Зубенко Николаем.

— Они знают, что вы пошли сюда.

— Знает только Зубенко.

— Прошу вас, работайте, как и раньше. Прошу также не говорить никому о случившемся и о том, что вы были здесь. Даже и вашим родителям. Можете вы обещать мне это?

— Да, конечно.

— Вы правильно сделали, что пришли сюда.

Кондратьев проводил ее до выхода и поднялся на второй этаж к Снегиреву. Подполковник сидел за столом, перед ним лежало дело Зонова-Завьялова. Он взглянул на вошедшего и спросил:

— Что интересного сообщила Воробьева?

— Воробьева сообщила, что кто-то открывал сейф, где хранятся чертежи.