Том 1. Авиация превращений
вернуться

Хармс Даниил Иванович
Шрифт:

18 августа 1938

Сладострастный древоруб

Когда вдали сверкнули пилы, И прозвенели топоры — Мне все подруги стали милы, И я влюблён в них с той поры. Подруги, милые подруги, Приятно трогать вас рукой. Вы так нежны! Вы так упруги! Одна прекраснее другой! Приятно трогать ваши груди, Скользить губами вдоль ноги… О помогите люди люди! О Боже, Боже помоги!

24 августа 1938

«Синее Божество!..»

Синее Божество! Да наступит мое торжество! Ваше Благородие, пошли мне небывалое плодородие! Пожалей меня неудачного верзилу, пошли мне огромную поэтическую силу! Гибну я, — тако

<1938?>

1939

«Я долго думал об орлах…»

Я долго думал об орлах и понял многое: орлы летают в облаках, летают никого не трогая. Я понял, что живут орлы на скалах и в горах и дружат с водяными духами. Я долго думал об орлах, но спутал, кажется, их с мухами.

15 марта 1939

Неизвестных годов

«В ночной пустынной тишине…»

В ночной пустынной тишине Вдоль клумб и гряд в большом саду Брабантов шёл к моей жене Дрожа от страсти на ходу. Он даже снял воротничок И расстегнул слегка жилет И весь дрожал как старичок Хотя он был в расцвете лет.

Переводы

М.Д. Омайс. «Пришёл конец. Угасла сила…»

Пришёл конец. Угасла сила Меня зовёт к себе могила. И жизни вдруг потерян след. Всё тише тише сердце бьётся, Как туча смерть ко мне несётся И гаснет в небе солнца свет. Я вижу смерть. Мне жить нельзя Земля прощай! Прощай земля!

<1937>

Неизвестный автор. «Как страшно тают наши силы…»

Как страшно тают наши силы, как страшно тают наши силы, но Боже слышит наши просьбы, но Боже слышит наши просьбы, и вдруг нисходит Боже, и вдруг нисходит Боже к нам. Как страшно тают наши силы, как страшно! как страшно! как страшно тают наши силы, но Боже слышит наши просьбы, но Боже слышит наши просьбы, и вдруг нисходит Боже, и вдруг нисходит Боже к нам.

<1937–1938?>

Драматические произведения

Комедия города Петербурга (часть II)

Пётр

Я помню день. Нева шумела в море пустая, легкая, небрежная Нева когда пришел и взглядом опрокинув тучу великий царь, подумал в полдень тусклый и мысль нежная стянув на лбу морщину порхая над Невой над берегом порхая летела в небо реяла над скучным лесом тревожила далекий парус в чудном море. Тогда я город выстроил на Финском побережьи сказал столица будет тут. И вмиг дремучий лес был до корня острижен и шумные кареты часто били в окна хижин.

Николай II

Ты Петр был царем. О слава дней минувших! взлети как пламя трепанное ввысь. А я уйду. Уйду с болот жестоких, прощай Россия! навсегда прощай! Но нет я тут я тут как чорт иль печка руби! стреляй и тысча пик коли! Очисти путь. И я наследник Божий взойду держась за сердце на престол и годы длинные железного монарха пройдут под жизнями кочующих племен благословенна ты Российская держава а я твой царь и Бог и властелин. Да Петр. Я живу. Ты мне смешон и жалок ты памятник бездушный и скакун гляди мне покорятся все народы. И царица родит мне сына крепкого как бук но только силы у меня нет Петр силы брожу ли я у храма ль у дворца ль мне все мерещится скакун на камне диком! Ты Петр памятник бесчувственный ты царь!

Комсомолец Вертунов (указывая на Николая II)

Связать его.

Щепкин

Закройте двери. Сквозняк невозможный. Царь простудится.

(Смеется).

Свита

Ха ха ха ха ха ха ха…

Балалаечник

В лес ли девка бегала юбку ль девка дергала пила меду катошку за царицу матушку.