— Вот еще! — фыркнула Наташка. Но потом призналась: — И этого боюсь. А еще больше — того, что ты сам не справишься!

Теперь пришел черед негодовать Евгению.

— Мало тебе было этих приключений? В заложницы попала! Ты видела сегодня, как здесь с противниками обращаются? Хочешь голову сложить за невесть какое дело? И меня с Киром оставить сиротами? Когда мужики дерутся, женщинам вмешиваться нельзя!

— Вот еще, горский мужчина нашелся! «Малчи, женщына!» Да если хочешь знать, я стреляю лучше тебя! И в секцию самообороны без оружия ходила почти год!

— «В секцию»! — передразнил Евгений. — Что-то не очень твоя самооборона помогла, когда тебя в Кольмаре похищали!

Наташка почти дар речи потеряла от возмущения.

— Да как ты… как ты можешь… такое говорить? Там три здоровенных мужика меня в машину затаскивали! И все равно я одному глаз подбила, а другому промеж ног заехала! Если бы в лицо какой-то гадостью не прыснули, фиг бы они меня запихнули в этот чертов драндулет! Потом даже сыпь какая-то на щеках появлялась!

— А здесь кто может гарантию дать, что тебя снова в «драндулет» не запихнут? — сказал Евгений, уже понимая, что ничего с женой поделать не сможет и ни в какую Москву она не уедет. Он слишком хорошо ее знал, чтобы питать какие-то иллюзии насчет того, кто в доме хозяин. Нет, Миронов не был законченным подкаблучником и изредка мог настоять на своем и выдержать сопротивление Наташки. Но жена обладала сокрушительной энергией и добивалась своего, если не скандалами (очень и очень редкими, надо признаться), то обычными женскими хитростями: лаской и уговорами.

Вот и сейчас, поняв, что спором ничего не решишь, а также чувствуя, что устала и нужно выспаться впервые за последние дни в уютном и безопасном месте, она сменила тактику. Зевнула, потянулась и сказала:

— Ладно, утро вечера не дряннее! Чего мы на ночь глядя разорались? Того и гляди, хозяева прибегут разнимать нас. Давай спать? А то я совсем без сил.

Но ночью у нее силы все же нашлись. И много…

Утром они вставать не спешили. Куда торопиться? Телефон Евгения молчал, его не домогались ни Симонов, ни Иван Иванович, который уже наверняка был осведомлен о том, что свое влияние он на Миронова потерял, и ломал голову, чем бы его теперь привязать, заставить выполнить контракт или хотя бы вернуть аванс. А может, уже обо всем догадался и строил коварные планы, как покарать обманщика?

Евгений даже посмотрел на окошечко телефона: не разрядилась ли батарея? Но все было в порядке.

Наташка еще спала, устроившись щекой на плече мужа, уютно посапывала ему в ухо. А Евгения одолевали мысли. Он не мог придумать, как бы уговорить свою драгоценную половину уехать домой. Может, соврать, что едет в обычную служебную командировку на несколько дней, и ничего особенного в этом нет? Так, деловые переговоры о дальнейшем расширении бизнеса.

Но с Наташкой они жили все-таки не первый год, умная женщина своего мужа изучила до самых глубин и в неуклюжее вранье, конечно, не поверила бы. Поэтому придется говорить правду. Не всю, разумеется, но основное. Была у него слабая надежда, что жена все поймет, благословит на ратные подвиги и останется стеречь домашний очаг. Однако Наташка восприняла грядущее приключение с восторгом и рекомендовала мужу забыть о каких-либо возражениях. Он было заикнулся, что начальство против… Плевать, сказала Наташка, на твое начальство! Если я поеду (а я обязательно поеду!), то это будет для тебя самой лучшей маскировкой. Так своему начальству и передай!

В общем, деваться ему было некуда.

Могло показаться, что после того, как жену похитили, он совсем не изменился. Ничего подобного. Внутри у него словно все оцепенело. Ему хотелось взять этого паскудного Ивана Ивановича за глотку, вытрясти из него местонахождение Наташки, а потом эту глотку просто и легко порвать. Но он изо всех сил сдерживался и вел себя так, как должен вести обычный человек в такой экстремальной ситуации. Ну, не совсем обычный, он ведь все-таки бывший военный и не станет бессмысленно метаться и кудахтать: «Где моя жена?! Верните мою жену!» Нет, он по-деловому выслушал предложение, условия, после выполнения которых супругу вернут, и согласился на них. Хотя, конечно, совсем не собирался стрелять в Симонова.

Естественно, Евгений испугался. Но деваться было некуда, и пришлось играть по предложенным бандитами правилам. До поры до времени…

Теперь руки его были развязаны, и напряжение, державшее все последние дни, отступило. Теперь всем этим тварям пощады не будет!

Вот если бы еще Наташку отправить в Москву…

Но об этом, по всей вероятности, придется забыть. И беречь драгоценную половину пуще зеницы ока.

Она же, судя по всему, совсем не испугана своим закончившимся пленом, полна энергии и собирается действовать наравне с Евгением. То есть ни в малейшей степени себя обузой не считает.

Утащить ее домой можно только уехав вместе с ней. А этого не мог сделать сам Миронов. Предстояло еще много дел. Оказывается, прошлое никуда не ушло, оно только дремало… Как в былые годы, он получил приказ и обязан был его выполнить. Приказы не обсуждают…

Осторожно переложив голову жены со своего плеча на подушку, Миронов бесшумно встал, нашарил в кармане висевшей на стуле куртки сигареты и зажигалку и на цыпочках прокрался к окну. Комнату им Шнайдеры-старшие отвели на втором этаже своего уютного домика. Евгений приоткрыл окно, закурил и стал разглядывать окрестности. Вокруг стояли такие же двухэтажные дома с маленькими лужайками перед входной дверью и чуть большими зелеными двориками у заднего крыльца.

Было очень тихо. Не рычали разогреваемые моторы, не перекрикивались дворники, сметающие в кучи мусор, накопившийся со вчерашнего дня.

Не было мусора ни в кучах, ни разбросанного. Все чистенько и аккуратно. И хозяева этих симпатичных домов — те, которые работали, — уже уехали по своим офисам и мастерским. Остались только пенсионеры и люди свободных профессий. Дети, которые во время учебного года тоже бежали в школы ни свет ни заря, сейчас, во время каникул, наверное, отсыпались.

— Опять ты куришь на голодный желудок? — послышался за спиной сонный голос. Потом раздалось шлепанье босых ног по полу, Евгения сзади обняли и прижались к его спине теплым телом.