В начале 1944 года в Париже были проведены учения, на которых присутствовал генерал-квартирмейстер сухопутных войск. Разработчиком стратегии учений являлся начальник оперативного отдела штаба командования Западного фронта полковник Циммерман. Он взял за основу реальную ситуацию, которая могла бы сложиться во время вторжения союзнических армий. Полковник предположил, что высадка произойдет на побережье полуострова Котантен и с воздуха в Нормандии.

Гитлер испытывал серьезное беспокойство в отношении Запада, особенно после полученного в октябре 1943 года меморандума Рундштедта, и направил на Западный фронт начальника штаба вермахта генерал-полковника Йодля. Вообще-то Гитлеру было не свойственно надолго отпускать лиц из своего ближайшего окружения; он поступал так только в случае крайней необходимости.

Йодль должен был провести инспекцию побережья Ла-Манша, то есть 15-й армии; генерал фон Бутлар – 7-й армии (Нормандия, Бретань), а генерал Варлимонт – южного побережья, после чего доложить результаты инспекции Гитлеру. Рундштедт, воспользовавшись возможностью, откровенно высказал генерал-полковнику Йодлю свое мнение о сложившемся на Западе положении и методах работы Верховного командования. После проведения инспекционной поездки генералы представили Гитлеру отчет, подчеркнув, что на Западе существуют две диаметрально противоположные точки зрения.

1. Рундштедт, начальник его штаба и начальник оперативного отдела считают, что в любом случае имеющимися в их распоряжении силами не удержать побережье. Противник, сконцентрировав мощные ресурсы, легко преодолеет любую из укрепленных береговых позиций. Береговые дивизии, конечно, могут затруднить высадку и задержать врага, но затем оборона на Западе должна стать мобильной, то есть стратегической. А для этого необходимо иметь значительный резерв в центральной части, в районе Парижа, и обещанное подкрепление люфтваффе.

2. Роммель, на основании личного опыта, приобретенного в Африке и Италии, стоял на той позиции, что именно «Западный вал» позволит удержать противника, если к тому же все дивизии, включая танковые, будут сконцентрированы на побережье.

Итак, противоборствовали два мнения: стратега Рундштедта – сторонника мобильной обороны – и тактика Роммеля – сторонника позиционной обороны. Рундштедт всегда помнил о том, что, являясь главнокомандующим германскими войсками Запада, он отвечает за все фронты, а Роммель, находясь в подчинении главнокомандующего, – только за свою часть фронта. Понятно, что Роммель заботился только о своем секторе на побережье Ла-Манша, в то время как Рундштедт должен был исходить из того, что высадка может произойти в Бискайском заливе или на Средиземноморье. И что делать в этом случае?

Если все пехотные и танковые дивизии окажутся на побережье, то их будет трудно оттянуть в другое место под непрерывным вражеским огнем. И тогда каким образом отражать нападение противника на других фронтах, находящихся под командованием Рундштедта?

Если бы Роммель занимал пост главнокомандующего германскими войсками Запада, он, конечно, оставил бы в тылу несколько резервных танковых дивизий, чтобы иметь возможность в случае необходимости использовать их на других фронтах. Этот вопрос являлся предметом жарких споров, хотя на деле все было достаточно просто. Если бы был точно известен сектор высадки, то туда можно было бы заблаговременно переместить все имеющиеся в распоряжении силы. Но когда нет информации, где произойдет высадка, и нет уверенности, что противник произведет высадку только в одном месте, командование не может рисковать и стягивать все силы в одно место. Генерал-полковник Йодль изложил два этих диаметрально противоположных мнения Гитлеру.

Особое впечатление на Гитлера произвело мнение генерала Маркса, командующего в Нормандии, человека, благодаря своим способностям получившего широкую известность в армии. Он откровенно заявил, что, имея «две с половиной дивизии», не сможет не то что держать оборону, но даже приостановить наступление противника, высадившегося на побережье. Противник сумеет за короткое время легко прорвать фронт в любой точке. Йодль подтвердил, что невозможно удержать побережье имеющимися в распоряжении командования Западного фронта силами, и подписался под мнением Рундштедта о необходимости иметь в резерве сильные танковые дивизии.

Гитлер в целом одобрил выводы начальника своего оперативного штаба. Он, конечно, поддерживал точку зрения Роммеля, но согласился сформировать резерв командования Западного фронта в районе Парижа. Однако резерв должен был состоять из танковых дивизий, пришедших с Восточного фронта, которые требовали серьезного ремонта. Кроме того, Гитлер издал приказ, согласно которому он оставлял за собой исключительное право вводить этот резерв в бой. Будущее показало, к каким страшным последствиям привел этот приказ!

Ни для кого не являлась тайной склонность Гитлера переоценивать систему оборонительных сооружений, о чем уже упоминалось в этой книге. Он верил, или ему хотелось верить, что голубая линия, бегущая вдоль побережья, с множеством укреплений, сделанных по последнему слову техники, герметично блокирует любую атаку. Он внимательно изучал разложенные на столе оперативные карты, далекие от реальности. Они оказывали умиротворяющее воздействие и будили воображение. Но Гитлер был бы неприятно удивлен, если бы узнал, насколько слабым был этот оборонительный рубеж в действительности. Он всячески старался отогнать от себя непрошеные мысли, хотя не мог избавиться от растущей тревоги; постепенно он стал склоняться к мысли, что имеет смысл перейти от позиционной к мобильной обороне.