Вино, женщины, песни, спагетти! Должна же эта проклятая война когда-то кончиться.

Офицеры, конечно, знали, в каком отчаянном, безнадежном положении находится «Бисмарк». Но они старались укрепить оптимизм у подчиненных. Например, главный инженер, капитан 3-го ранга Леман, которого экипаж с теплотой прозвал Папашей, выглядел воплощением спокойствия. Совершая обходы своих «владений», он курил сигару, а возвращаясь к себе, передавал ее посыльному. Старшему технику Шпрингборну из 10-го полудивизиона.

– Подержи немного.

Минут через десять он возвращался. Посыльный возвращал ему сигару, которая к тому времени гасла.

– Парень, ты с ума сошел? Сигара стоит семьдесят пфеннигов. Как можно допустить, чтобы она погасла!

Офицер раскуривал новую сигару. Для проверки ему нужно было зайти в машинное отделение. Он снова передал сигару Шпрингборну.

Посыльный остановился у люка, затягиваясь сигарой. За этим занятием его застал унтер-офицер.

– Разве тебе неизвестно, что курить запрещается?

– Я это делаю по указанию главного инженера. Можете спросить у него.

Через какое-то время капитан 3-го ранга возвратился. Шпрингборн отдал ему сигару, уменьшившуюся в несколько раз.

Леман рассмеялся:

– Ты способный ученик, парень.

Это называется работа с подчиненными…

Как раз в то время, в 3.50 того фатального дня 27 мая 1941 года, к командиру прибыли два молодых офицера, лейтенант Рихтер и младший лейтенант фон Райзах.

– Что вам угодно, господа? – спросил Линдеман.

– Попытки починить рулевое устройство прекращены?

– Вы знаете, что это так.

– Нам хотелось бы попытаться еще раз. Мы прошли обучение водолазному делу. Хотим освободить руль снизу путем подрыва.

– Как вы рассчитываете погрузиться под воду при таком волнении моря?

– Стоит попытаться, герр командир.

– Какая от этого будет польза, по вашему мнению?

– Попытки освободить руль путем подрыва заряда, размещенного над ним, не удались. Остается единственный шанс – сделать это снизу.

– Вы ведь хорошо понимаете, что не сможете при таких погодных условиях спуститься под воду.

– Герр командир, – продолжил лейтенант Рихтер, – возможно, водолазу удастся выполнить задачу, если он не будет думать о возвращении на поверхность. Это было бы сделано очень быстро – нырок, подсоединение заряда и включение взрывателя одновременно.

Каждый из троих думал об одном, пережив до этого часы отчаянных попыток. Каждый знал, что творилось вокруг рулевого управления и что корабль едва не зарывался в волны, как лили топливное масло в море, чтобы успокоить его, как опускали под воду людей в тяжелом снаряжении только для того, чтобы их, не добравшихся до цели, вытащить на несколько секунд наверх без сознания. Водолазные работы невозможны в таком неспокойном море. Кроме того, один из винтов, видимо, тоже поврежден. Если бы даже удалось путем подрыва освободить деформированный руль, не было никакой гарантии, что кораблем удалось бы управлять с помощью винтов.

Командир понимал, что происходило в умах этих офицеров. Они хотели спуститься под воду, привязав к себе груз и зная, что никогда не вернутся назад. Офицеры рассчитывали прикрепить к себе под водой заряд и взорваться вместе с ним.

– Такую жертву не могу принять, – сказал командир Линдеман, нарушив молчание. – Считаю это бессмысленным. Все возможное уже сделано.

– Но не то, что мы предлагаем, – возразил Рихтер.

– Смелость делает вам честь, – ответил Линдеман. – Но она еще понадобится вам несколько позднее.

– Лучше погибнем мы, чем весь корабль.

– Не теряйте голову, Рихтер. Зачем бессмысленная жертва? Если бы был хоть один шанс… Поверьте, в новой попытке нет никакого смысла. Однако я вам признателен.

«Это мои люди, – думал Линдеман. – Моя школа. Они готовы умереть за других. Знания, которые получили в штабном колледже, применили на практике на „Бисмарке“».

Командир выглядел бледным и утомленным. Но был само спокойствие и сдержанность. Его уверенность, пренебрежение к смерти передавались подчиненным, пропитывали все отсеки. «Боже мой, – думал он, – такие люди должны умереть!»

Затем снова начались атаки эсминцев.

В каждом отсеке корабля жажда жизни боролась со страхом смерти. До момента гибели на линкоре предпринимались отчаянные попытки спастись. Теперь, когда колосс оказался в беспомощном состоянии, проявились со всей очевидностью точность расчетов и великолепие конструкции корабля.

Из-за почти не прекращавшихся атак эсминцев переборки на всю ночь были закрыты. В котельных находиться стало просто невозможно. Матросы в кожаных спецовках работали в невероятной жаре и отказывались уходить с вахты. Их одного за другим выносили без сознания, но через несколько минут, как только приходили в себя, матросы возвращались на вахту, стремясь выжать из двигателей все возможное. Последние переключались сразу с команды «полный вперед» на «полный назад». Передний клапан запирался не раньше, чем открывался задний. Поразительно, что машины выдерживали такие нагрузки.