Утром третьего дня за ними пришел транспорт, чтобы отвезти их в лагерь для интернированных, недалеко от Стокгольма. Спустя десять дней они оказались в самом Стокгольме. Были некоторые причины, задерживающие их в Швеции, и они знали о них. Воздушный рейс домой был зарезервирован, обеспечивалось проживание до наступления летной погоды. Брюстер оказался в довольно современной гостинице. Ему купили новую штатскую одежду, и он жил как бы в атмосфере отпуска. Он осмотрел Королевский дворец, здание парламента и Оперный театр. Он свободно ходил и общался, его кормили и поили. Ему почти жаль было улетать. Но все же, как и остальным, но в разное время, ему пришлось отбыть – в десять часов вечера 17 ноября его самолет приземлился в Льюхар-се, в его родной Шотландии, вдали от которой он был более месяца.

Его и Ларсена отметили наградами за эту необычную попытку. Брюстер получил крест «За выдающиеся заслуги», а Ларсен – медаль «За отвагу», наивысшее возможное отличие, не считая креста Виктории, который давали рядовым. Эта награда была особенной: Ларсен был первым иностранцем, получившим ее.

Где-то в январе до флотилии дошел слух, что Эванс был не убит, а ранен. Крейг и Тебб обратились в штаб подводных сил в Лондоне. Слух подтвердился. Потом, в феврале, прошел другой слух, что Эванс расстрелян. И этот слух, к сожалению, тоже оказался верным.

Полная картина прояснилась только после окончания войны. Немцы наткнулись на тело Эванса, оказалось, что он не был мертв. Его отправили в больницу, прооперировали и вернули его к жизни. Потом его допрашивали и в конце концов расстреляли, как шпиона. Это было сделано по непосредственному приказу генерала Кейтеля. И именно по показаниям Билла Тебба, бывшим одним из многих свидетелей, Кейтель был обвинен в Нюрнберге, признан виновным и повешен.

Спустя несколько дней после возвращения Брюстера партия чариотов с одиннадцатью офицерами и пятнадцатью рядовыми отбыла из Англии на Мальту. Несколько последних дней их пребывания на «Титании» были омрачены потерей Джека Грогана. Его гибель явилась очень большим ударом, и нетрудно представить действие свалившегося несчастья на группу людей, живших вместе с ним и упорно занимавшихся именно тем делом, которое и привело к несчастному случаю. Естественно, что в течение нескольких дней атмосфера была достаточно напряженной. Но никаких срывов и прошений об отставке не было.

«Мальтийская» партия находилась под началом коммандера Слейдена и сублейтенанта Пэта Гранта, который к тому времени был отстранен от водолазных работ по медицинским соображениям и выполнял обязанности штабного офицера. Они отплыли из Клайда 26 ноября и дошли до Гибралтара без особых осложнений. Там они выгрузились, а затем продолжили свой дальнейший путь.

Первым событием, запомнившимся всем прибывшим, была грандиозная вечеринка, последовавшая сразу после прибытия, вторым – жилье, предоставленное рядовым. Весь неофицерский состав был расквартирован на верхнем этаже склада на острове Мануэль. Крыша ужасно протекала, и не хватало самых обычных удобств. Даже с продовольствием не все было в порядке, хотя это как раз нетрудно было понять. К этому времени Мальта переживала самый тяжелый период блокады, вызванный активными действиями вражеской авиации, но людям, недавно прибывшим из Англии, текущий ассортимент продуктов казался недостаточным и довольно однообразным. Военнослужащим в этом отношении было гораздо лучше, чем гражданскому населению острова, но экипажи подлодок всегда тоже были рады выйти в море на патрулирование и получать в это время приличное питание.

Спустя очень короткое время Слейден и все его люди были готовы к тому, чтобы начать работу. В административных целях группа работавших на чариотах была объявлена частью 10-й флотилии подводных лодок (командующий – кэптен Дж. В.Дж. Симпсон, командор ордена Британской империи, Королевский флот) [44] , которая выделила три лодки, чтобы работать со Слейденом: «Тандерболт», «Троопер» и «П-311» [45] . Они были оборудованы внешними контейнерами для доставки чариотов к цели. Это был новый для них метод транспортировки. После тренировок, продолжавшихся три недели, эта тройка была готова к исполнению своей роли.

Для любого командира подводной лодки работать с чариотами или, впоследствии, с Х-лодками, отнюдь не было светлой мечтой. Служба подводников, связанная с тяжелым трудом и риском, требовала постоянного напряжения, предусматривала возможность частых встреч с противником. Стать, по сути дела, перевозчиком для кого-то, кому предоставляется шанс выполнить исключительную работу за ваш счет и который в придачу заявляет, что до конца операции вас не должны отвлекать никакие цели, кроме тяжелых военных кораблей, можно разве только в виде исключения. Кроме того, существовала самая большая для подводников опасность – преследование вблизи берега, на глубинах слишком мелких, чтобы успешно уклониться от врага, будучи под водой. Только глубокая вера заинтересованных лиц в успехе предприятия могла погасить неприязнь к работе, проводимой экипажами чариотов и Х-лодок. Это сотрудничество всегда соответствовало высоким критериям и было гораздо большим, чем простое дружеское расположение.

Экипажи чариотов начали свои ночные пробеги со всей возможной скоростью. Нужно было проделать их достаточно, чтобы Слейден счел себя хотя бы более или менее убежденным в том, что они готовы к действиям. В самом деле, планы нескольких атак были продуманы до последних мелочей и ждали только готовности чариотов.

О бытовой стороне жизни на Мальте в эти недели декабря много не расскажешь. История жизни на острове во время войны известна довольно хорошо. Достаточно сказать, что молодые люди, находящиеся в постоянном нервном напряжении, нетерпеливые, полностью подготовленные к действиям, решили, что часы их досуга должны быть заполнены любыми развлечениями, которые им подвернутся. Нужно было выпустить пар, найти отдушину. Красоты архитектуры, закаты, желтые песчаные берега вскоре приелись. Возможности для игр были ограничены. Отдых стал проблемой.