Единственное, в чем он нуждался, было дыхание, пока еще доступное его легким и поддерживающее его жизнь.

Он помнил, как прополз назад в спасательный отсек к другому люку. Затем предметы вокруг стали темнеть, пока глаза не раскрылись, и он увидел воздушные пузырьки, поднимавшиеся вокруг него, когда он открыл им путь на поверхность. Он отключился ненадолго, но в это время он сумел открыть люк и не забыл даже провести правильную подготовку аппарата Дэвиса, потому что он обнаружил, что развернул передник спасательного прибора и удерживал его перед собой, чтобы проверить заполненность.

Затем он всплыл на поверхность. Слава богу, он был жив!

Как только он был принят на борт «Тирпица» хмурым офицером, тот заставил его раздеться догола. На палубе надстройки было людно и холодно, и он рад был спуститься вниз навстречу теплому приему и горячему питью. После краткого допроса ему дали одеяло и сказали, что он может спать в гамаке. Все остальные места на правах прибывших первыми были заняты Кэмероном со своим экипажем и Плэйсом.

Таким образом, в этот день на «Тирпице» появилось шесть новоселов. Все они с грустью сожалели о том, что их было не восемь.

В 8.43 примерно в пятистах ярдах снаружи от сети была замечена третья Х-лодка. «Тирпиц» открыл огонь, он был уверен, что поразил и потопил эту лодку. Очевидно, это была «Х-5» под командованием X. Хенти-Крира [63] , которую «Х-7» в последний раз видела у острова Сёрёйа накануне. О ее передвижениях ничего не известно, а из ее экипажа никто не спасся.

Плэйс был разочарован, увидев, что после взрыва «Тирпиц» по-прежнему находится на поверхности. Тому, что он не затонул, он был обязан незаконченному маневру уклонения, который был предпринят после затопления «Х-6». Он заключался в том, что, когда правая якорная цепь выбиралась, судно разворачивалось вокруг своей оси, чтобы отойти от места, где лодка пошла на дно. Запись в вахтенном журнале линкора в 8.12 гласит: «Два тяжелых последовательных взрыва с десятисекундным интервалом». Первый взрыв был напротив орудийной башни «X» в 5,8 ярда от корабля, второй – в пятидесяти – шестидесяти ярдах от носовой части и от того места, где погрузилась в последний раз «Х-6». Последний взрыв был наверняка вызван тремя зарядами, лежавшими рядом, так как и при последующем осмотре морского дна не были обнаружены ни сами заряды, ни их остатки.

От взрыва гигантский корабль приподнялся на пять или шесть футов и по левому борту поднялся огромный столб воды. Членов экипажа на палубах посбивало с ног, что вызвало несколько травм. Корабль немедленно накренился примерно на 5 градусов. Все лампы погасли. Жидкое топливо в средней части корабля начало вытекать. На основании докладов о повреждении корпуса линкора и оборудования можно считать, что из строя вышли: все три главные машины, одно отделение генераторов, все электрооборудование, радиорубка, шумо-пеленгаторная станция, орудийные башни «А» и «С», средства управления зенитной артиллерией, механизм дальномера и левый руль. Один человек был убит и около сорока ранено взрывом, не считая убитых и раненых собственным орудийным огнем, и внутрь было принято пятьсот тонн воды.

В целом общий итог атаки был полностью удовлетворительным. Даже при том, что «Тирпиц» продолжал оставаться на плаву, даже при том, что многие малозначительные повреждения, полученные им, были только временными, он был наверняка непригоден для проведения любых морских операций. 22 ноября, спустя два месяца после атаки, германское командование группы «Норд» докладывало германскому военно-морскому штабу, что «в результате успешных атак карликовых подводных лодок на линейный корабль «Тирпиц» последний выведен из строя на несколько месяцев». В действительности военно-морской штаб не мог не понимать того, что 40 000-тонный корабль может никогда не восстановить свою боеспособность. Справедливость этой оценки подтверждается тем фактом, что только в апреле следующего года «Тирпиц» смог уйти со своей якорной стоянки, но лишь для того, чтобы снова быть поврежденным, а затем и потопленным в результате атаки с воздуха.

Шестеро оставшихся в живых членов экипажей карликовых подводных лодок, с которыми на борту линкора их жертвы обходились хорошо и даже восхищались их отвагой, были неспешно отправлены из Норвегии в лагерь «Норд» в Германии, где их содержали по одному и допрашивали, а затем, 28 ноября, в лагерь для военных моряков «Норд». Там Кендалл и Эйткин, двое из команды чариотов, перешедшие на Х-лодки капитана Бэнкса, случайно оказались в одном бараке с Гринлендом и Доу, двумя чариотерами, отличившимися в Палермо. Когда двое первых участников этого квартета также были представлены к ордену «За выдающиеся заслуги», барак стал насчитывать уже четверых обладавших наградами столь высокого достоинства, полученных офицерами Королевского военно-морского флота в войну 1939–1945 гг. Другими наградами, в том числе двумя крестами Виктории для Кэмерона и Плэйса, были награждены все члены боевых экипажей «Х-6» и «Х-7», а также офицеры и матросы других лодок.

Вскоре эта операция стала предметом рассмотрения сэра Макса Хортона, в то время командующего западными подходами. Человек, знаменитый краткостью своих поздравлений и приветствий, для которого обычной похвалой было «Хорошо сделано!», по этому поводу сказал:

«Будьте любезны передать 12-й флотилии подводных лодок мои самые теплые поздравления и глубокое восхищение уникальным успехом их атаки на «Тирпиц».

Будучи тесно связан с самым началом проекта и первыми опытами по использованию Х-лодок, я в полной мере понимаю те огромные трудности, которые нужно было преодолеть, и знаю также, какая квалифицированная работа была проведена разработчиками этой лодки и ее специального оборудования, первыми сдаточными командами, теми, кто отвечал за обучение боевых экипажей и планировал саму операцию.

Долгий подход в беспрецедентных условиях, достигший кульминации своего накала в успешной атаке на цель, потребовал высшего проявления стойкости и мореходного мастерства.