В 1945 году военное руководство Японии столкнулось с важнейшей проблемой спасения страны от неизбежного вторжения противника. С падением Иводзимы и захватом Филиппин основные Японские острова были отрезаны от ресурсов южных регионов – Малайи, Борнео, Суматры. Противнику открылся путь выбора следующего плацдарма для вторжения. Где он нанесет удар? На Формозе? На Окинаве? На южном побережье Китая? Имперский Генштаб и командование объединенного флота в целом согласились, что очередной десант противника будет высажен, скорее всего, на Окинаве и на островах Рюкю, где с начала января интенсивно велись оборонительные приготовления.

Поскольку японские ВМС потеряли значительную часть своей военной техники в июньской битве за Марианские острова и большую часть оставшихся сил – в октябрьском сражении за Лейте, не представлялось возможным остановить противника обычными способами войны на море. Нас объединяло стремление защитить родину, и единственной нашей надеждой в этом были ВВС, базировавшиеся на суше.

11 февраля 1945 года реорганизовали ВМС с упором на усиление их авиационной составляющей. 25-я авиабригада и другие подразделения 3-го воздушного флота были объединены с 12-й авиабригадой объединенного флота. В результате объединения образовался 5-й воздушный флот, базировавшийся на Кюсю, который предназначался для отражения предполагаемого десанта на Окинаву.

Другая группировка, 10-й воздушный флот, сформировалась 1 марта на основе 11, 12 и 13-й авиагрупп объединенного флота, которые проходили летную подготовку на родине. Новое соединение создавалось как резерв 5-го воздушного флота. Оставшиеся силы 3-го воздушного флота были развернуты большей частью на равнине Канто, чтобы контролировать подходы к центральной Японии с востока.

К началу марта 1945 года авиация ВМС Японии имела следующую численность и дислокацию:

Цифра 2100 самолетов выглядит внушительной, но пилоты и экипажи для них не имели достаточной летной подготовки и боевого опыта. Они были не готовы для битвы. Фактически 10-й воздушный флот все еще проходил основной курс летной подготовки. В преддверии ожидавшегося в начале апреля нового крупного наступления противника было совершенно очевидно, что старая тактика воздушной войны имеет мало шансов на успех.

1-й воздушный флот, дислоцировавшийся на Формозе, ориентировался на тактику камикадзе со времени эвакуации с Филиппин. Имперский Генштаб в Токио разослал 5-му и 10-му воздушным флотам послание, в котором выражалось убеждение, что больше нет альтернативы использованию тактики камикадзе, которая доступна даже неопытным пилотам. Было решено использовать более подготовленный 5-й воздушный флот против вражеских тактических соединений кораблей, а 10-й – против транспортов и малых судов.

В дополнение к тактике камикадзе, использованной на Филиппинах в октябре 1944 года, для Окинавы имелась другая тактика этого рода, берущая начало в событиях минувшего лета.

19 июня 1944 года вице-адмирал Сигэру Фукудомэ, командующий 2-м воздушным флотом, инспектировал авиабазу 341-й авиагруппы в Татэяме, расположенную к юго-востоку от Токио. Командир 341-й авиагруппы, капитан Мотохару Окамура, воспользовался этим случаем, чтобы изложить адмиралу некоторые свои взгляды:

– В нынешней ситуации я твердо уверен, что единственный способ изменить ход войны в нашу пользу состоит в таранах целей противника нашими самолетами. Других способов нет. Для спасения страны добровольцев найдется более чем достаточно. Я хотел бы командовать такой операцией. Дайте мне триста самолетов, и я поверну ход войны.

Капитан Окамура был тесно связан с морской авиацией со времени завершения своей летной подготовки в 1925 году. Естественно, в критических обстоятельствах ему пришла в голову мысль, что только авиация может спасти страну. Он был убежден, что альтернативы этой тактике последнего отчаянного действия не существовало.

Четырьмя днями раньше противник вторгся на Сайпан, остров Марианской гряды, где в это время происходили ожесточенные бои на суше, в то время как наши авианосные соединения вели бои в акватории океана к западу. Эта гряда островов представляла собой ключевую позицию в сокращающемся периметре оборонительных рубежей Японии в западной части Тихого океана, но становилось очевидным, что она долго не продержится.

Адмирал Фукудомэ ответил взволнованному Окамуре:

– Я бессилен в реализации вашего предложения, но, когда вернусь в Токио, доложу о нем руководству.

Через несколько дней Фукудомэ встретился в Токио с вице-адмиралом Сэйити Ито, заместителем начальника Генштаба ВМС, и ознакомил его с мнением Окамуры. Он добавил, что, поскольку эта идея широко и всерьез обсуждается в авиационных частях на фронте, Верховному командованию следовало бы ее серьезно рассмотреть.

– Я передам соображения Окамуры начальнику Генштаба ВМС, – пообещал Ито, – но полагаю, что еще не пришло время для использования столь экстремальной тактики.

Марианские острова переходили под контроль противника один за другим, и положение Японии стремительно ухудшалось. Каждая неудача и поражение укрепляла Окамуру в убеждении, что единственный выход из тяжелой ситуации состоит в применении экстремальной тактики. Прямо и косвенно, через инстанции и минуя их, он продолжал добиваться осуществления своего предложения, пока наконец в августе 1944 года оно не стало предметом изучения.