В 00.30 зажглись огни по периметру и освещение взлетно-посадочной полосы, ярко высвечивая силуэты сотен самолетов, размещенных вокруг внешней границы аэродрома. Все эскадрильи истребителей и транспортных самолетов были стянуты в Клоцше для того, чтобы обезопасить Восточный фронт и предотвратить его прорыв. Но взлетно-посадочные полосы предназначались не для ночных истребителей. Командир авиабазы объяснил, что из Бреслау ожидается прибытие транспортных самолетов (они были блокированы тогда армиями маршала Конева). Огни взлетно-посадочных полос можно было выключать только время от времени. Экипажи истребителей протестовали, заявляя, что аэродром может быть уничтожен, если экипажи бомбардировщиков заметят его. Командир авиабазы оставался непреклонен.

Огни аэродрома то включались, то выключались, как будто давая знак британским самолетам атаковать.

Как бы то ни было, 18 «мессершмитов» с полными топливными баками и готовым к бою вооружением ждали команды к взлету. На этот раз было ясно, что им хватит времени для того, чтобы набрать необходимую для атаки высоту. Но прошли сначала 10, затем 20 и, наконец, 30 минут после объявления по проводной связи тревоги, а зеленая ракета все не загоралась.

«Так что мы сидели в кабинах, ожидая своей участи, – с горечью вспоминал один из пилотов ночных истребителей. – Беспомощно взирали на ход второго налета на Дрезден. Самолет вражеских «следопытов» сбросил свои «рождественские елки» прямо над нами, ярко осветив аэродром, переполненный самолетами, переброшенными с Восточного фронта.

Волна за волной тяжелых бомбардировщиков пролетала над головой, бомбы со свистом падали на город. А огни взлетно-посадочных полос все еще то зажигались, то гасли, зажигались и гасли, в ожидании транспортных самолетов из Бреслау.

В любой момент летное поле могло быть сметено с лица земли. Напряженные нервы у некоторых техников и членов команды обслуживания не выдерживали: они бежали в поисках укрытия. Мы не надеялись, что аэродром уцелеет, но, возможно, у экипажей бомбардировщиков был определенный приказ, которому они следовали, аэродром не входил в список напечатанных целей. В то же время у немецких соединений в подобной ситуации едва ли хватило бы дисциплины не атаковать объект, расположенный прямо около района цели, который так явно себя обнаруживает, даже если эта цель не была упомянута в первоначальных инструкциях».

Зеленая ракета все еще не была выпущена. Пилоты Ме-110s, которых покинул обслуживающий персонал, недовольно вылезли из кабин; за ними последовали и другие экипажи. Налет на Дрезден окончился. Они наблюдали за всем происходящим с аэродрома, расположенного в пяти милях от города, и не могли предпринять хоть каких-то оборонительных действий. Командир авиабазы, который по собственной инициативе приказал пилотам оставаться в кабинах самолетов, теперь вяло признал, что не имел возможности связаться с Берлином-Деберицем, чтобы получить разрешение поднять в воздух эскадрилью. Он объяснил, что телефонная связь через Дрезден не работала, по какой-то причине не действовал и канал коротковолновой радиосвязи между штабом 1-й дивизии истребительной авиации в Деберицем и аэродромом. Линии телефонной связи, конечно, пролегали через Старый город в Дрездене. Радиосвязь противника выводилась из строя во время каждой крупной ночной атаки со времени ввода в действие в ноябре 1943 года группы № 100 (радиопротиводействия). Немецкий пилот записал в своем дневнике: «Результат: полномасштабная атака Дрездена; город разбит вдребезги. Нам оставалось только стоять и смотреть. Как такое стало возможным? Люди все чаще говорят о саботаже или по меньшей мере о безответственном пораженчестве в рядах «господ» в штабе командования. У меня ощущение, что все гигантскими шагами идет к своему концу. Что потом? Несчастная родина!»

Противовоздушная оборона на земле хранила молчание; многие члены экипажей «ланкастеров» чувствовали себя почти пристыженными в отсутствие сопротивления. Многие экипажи облетели горящий город несколько раз, не потревоженные какой бы то ни было противовоздушной обороной. В течение 10 минут «ланкастер», оборудованный киносъемочными камерами, кружил над целью, снимая все, что происходило внизу, для киносъемочной группы Королевских ВВС. Кинолента, отданная в фильмотеку Королевского военного музея, представляет собой одну из самых мрачных, но притягательных записей, сделанных во время Второй мировой войны. Но этот фильм служит окончательным, решающим свидетельством того, что Дрезден был незащищен: никакие прожекторы, никакие зенитки не попадали в поле зрения на протяжении просмотра всей киноленты. «Когда мы прибыли в район цели к концу атаки, было очевидно, что город обречен», – вспоминает пилот «ланкастера» 3-й группы, бомбардировщика, который отстал из-за повреждения, нанесенного снарядом зенитки над Хемницем. Согласно инструкциям, этот «ланкастер» должен был прибыть к Дрездену за пять минут до окончания атаки, но опоздал более чем на 10 минут. Очевидно, что этот самолет был последним, пролетевшим над целью. «Было море огня, которое по моей оценке покрыло около 100 квадратных километров, – вспоминает пилот. – Жар, исходивший из горнила внизу, ощущался даже в моей кабине. Небо было ярко-алого с белым цвета, а в самолете свет был каким– то зловещим, как при закате солнца осенью. Нас охватил такой ужас от жуткого пламени, что, хотя мы были одни над городом, продолжали кружить в некотором отдалении в течение нескольких минут, прежде чем взять курс домой, пребывая во власти своего представления о кошмаре, творившемся внизу».

Другой пилот 3-й группы по пути домой был настолько впечатлен постоянным красным свечением в небе позади, что сверил местонахождение самолета со штурманом: они были на расстоянии более 240 километров от Дрездена. Вместо того чтобы померкнуть, зарево за горизонтом, казалось, становилось ярче. В своем дневнике пилот впоследствии отмечал: «Впервые Королевские ВВС бомбили город. Думаю, что это не должно повториться».

Даже министерство авиации было потрясено масштабом пожаров, которые они устроили в Дрездене. В официальном сообщении министерства отмечалось, что пожары были видны «за 300 километров от цели». Почти 650 тысяч зажигательных бомб, выбрасывавшихся как из отдельных кассет, так и сериями, было сброшено на город. Бомбовый груз составлял сотни 2000-килограммовых и 4000-килограммовых бомб. Сначала было объявлено, что ночные операции, в которых командование бомбардировочной авиации задействовало 1400 самолетов, стоили ему 16 самолетов. Таким образом, потери значительно превышали один процент от всех участников рейда.

Но к 20.20 следующего дня число потерь сократилось всего до шести «ланкастеров»: десять совершили посадку на континенте, из-за того что им не хватило горючего. Самый успешный в истории ночной рейд командования бомбардировочной авиации, с самым глубоким проникновением на территорию Германии, был совершен с потерями менее чем полпроцента. В 6.49 утра в среду 14 февраля 1945 года официальное сообщение министерства авиации стало расходиться по телетайпам по всему англоговорящему миру:

«МОЛНИЯ. ПРОШЛОЙ НОЧЬЮ КОМАНДОВАНИЕ БОМБАРДИРОВОЧНОЙ АВИАЦИИ НАПРАВИЛО 140 °CАМОЛЕТОВ. ГЛАВНОЙ ЦЕЛЬЮ БЫЛ ДРЕЗДЕН. КОНЕЦ СООБЩЕНИЯ. 06.50 ЧАС, 14.2.1945 г.».

Однако испытания Дрездена не закончились. Новое соединение американских бомбардировщиков уже поднималось в воздух. Главной целью 1350 «Летающих крепостей» и «либерейторов» снова был Дрезден. Третья массированная атака в течение 14 часов шла полным ходом.

В Москве новость о том, что Дрезден будет атакован британскими и американскими ВВС, была принята Генеральным штабом советской армии без комментариев. 12 февраля 1945 года начальник отдела по делам авиации американской военной миссии в Москве генерал– майор Эдмунд У. Хилл объявил Генеральному штабу, что 8-я британская воздушная армия атакует сортировочные станции в Дрездене утром 13 февраля. Но, как мы знаем, хотя американские экипажи получили инструкции на выполнение этой задачи, погодные условия заставили отменить операцию.