– У меня традиционный вопрос, как тест: каким пациентом он оказался для вас?

– Меньше всех доставлял хлопот – играл без травм.

– Будучи игроком, блистал интеллектом?

– Увлекался литературой, поэзией, чего-то постоянно выписывал… Спустя годы эти тетради заметил у Малофеева-тренера.

– Когда и при каких обстоятельствах вы с ним впервые оказались в штабе сборной?

– В конце 1983-го Лобановский ушел в отставку со всеми помощниками.

– В их числе – и вы…

– Безусловно. Но я формально остался в штате Федерации футбола. Весной 1984-го сформировали олимпийскую сборную, которую с подачи председателя Спорткомитета СССР Грамова возглавил Эдуард Васильевич.

– Каким образом произошло его назначение?

– Если быть до конца точным, ту команду весьма короткий период тренировал светлой памяти Евгений Александрович Рогов, потом еще кто-то, затем вакансия оказалась свободной. В те годы Малофеев возглавлял минское «Динамо».

В начале 1984-го в Ленинграде проходил ежегодный международный юношеский турнир памяти вице-президента ФИФА Гранаткина на призы «Недели». В один из январских дней в спортивно-концертный комплекс города на Неве заехал Грамов, наблюдавший за матчами из ВИП-ложи. В разговоре с Колосковым, обсуждая затянувшийся кадровый вопрос, он предложил, указав пальцем: «Чего так долго ищете тренера первой сборной, когда он вон где сидит». Двумя рядами ниже за перспективными футболистами наблюдал Эдуард Васильевич, чье имя тогда было на слуху. С этого момента поиски наставника главной команды страны завершились.

– Получается, вы встретились почти 20 лет спустя. Малофеев не возражал против вашей кандидатуры?

– Когда он перешел в другую структуру, там неплохо трудился врач лужниковского диспансера Михаил Михайлович Кузнецов, работавший доктором сборной СССР по спортивной гимнастике в период ее расцвета. Наверное, он устраивал Эдуарда Васильевича.

Безусловно, кто-то скажет: меня навязали ему. Да, я тогда оставался в большом футболе. А мое назначение состоялось, не стану скрывать, с подачи Колоскова. Наверное, здесь положительную роль сыграл и недавно входивший в штат Федерации футбола Сальков, тогда трудившийся помощником Малофеева.

– То есть с Владимиром Максимовичем вы какое-то время считались коллегами?

– Да, но хорошие контакты у нас установились давно. В 1974—1978-е годы, когда он работал старшим тренером донецкого «Шахтера», я неоднократно приезжал в команду с контрольной проверкой участников сборной страны тех лет (Анатолий Коньков, Виктор Звягинцев, Юрий Дегтярев).

– На каком фоне у вас возобновились взаимоотношения с Малофеевым в новом качестве?

– Доктор Кузнецов вернулся в диспансер, а я начал работать с новым главным тренером национальной команды. Он в интеллигентной форме представил меня ребятам. Проблем с общением с ним никогда не возникало. Эдуард Васильевич – человек открытый. Правда, как и все, с заморочками.

– Одна из них – тренерский фанатизм?

– Точнее, запредельная, на тысячу процентов, убежденность в правоте принципов, которые он проповедует. Например, «счастье нужно искать у чужих ворот» или «играть надо на половине поля противника». Как и Лобановский, Малофеев отдавал должное функциональной готовности, считая: если футболист физически не соответствует определенному уровню, то в команде делать ему нечего.

– Получился парадокс, он – идейный ученик Валерия Васильевича?

– Наверное. Однако Эдуард Васильевич не следовал его идеям и, тем более, не называл своим учителем. Зато Малофеев, будучи в меру образованным, чуть ли не всегда носил с собой собственноручно изготовленный цитатник. Увлекаясь классической литературой, делал выписки «крылатых фраз» во время чтения любимых поэтов – Блока, Есенина, Маяковского… Он их использовал на предматчевых установках, во время теоретических занятий. Что вызывало сарказм ребят. Ведь для них подобное общение – необычно, если не странно.

Малофеев, действительно, постоянно твердил об «искреннем футболе». Но что это такое, никто толком не понимал. Тогда, как бы в противовес Лобановскому, он не считался сторонником максимальных нагрузок, интенсивности занятий. Их конечная цель по Лобановскому – высокий уровень работоспособности футболистов. Малофеев же – сторонник большого объема тренировок.

То есть идеи Валерия Васильевича он воспринимал формально. Когда он руководил первой сборной, ребята просто уставали. Они занимались без перерыва аж 2 часа! Особенно недовольство выражали киевляне, поскольку у Лобановского они занимались, как правило, 1 час, максимум – 75 минут.