Особой популярностью эта клубничка пользовалась у Дасаева. Все бы хорошо, да вдруг утром и, как нарочно, за 2–3 дня до ответственного матча против венгерской команды, у нашего голкипера обнаружилась проблема. Приходит ко мне Ринат. А сам – словно обожженный крапивой, весь в красных пятнах:

– Доктор, – говорит, – всю ночь не спал.

Вот «обрадовал», так «обрадовал»! Я, конечно, сразу дал ему показанные в подобных случаях препараты и осторожно поинтересовался:

– Будешь тренироваться?

Но у того настрой известно какой – как всегда, боевой!

– Обязательно! – отвечает.

А ситуация-то, тем не менее, чрезвычайная. Поставил в известность Лобановского. Тот, естественно, обеспокоился:

– А хуже не будет?

– Трудно сказать, – говорю. – Надеюсь, пронесет…

– Ну, пусть занимается!

Однако под душем Дасаев почувствовала себя, мягко выражаясь, неуютно: все тело страшно чесалось. Вечером я сделал внутримышечный укол. Но уже ничего не помогало. Пришлось прибегнуть к помощи местного дерматолога из соседнего медцентра, обслуживавшего футболистов. Коллега над «приговором» даже не размышлял: срочно госпитализировать! В руководстве сборной возникла легкая паника. Да и на меня стали косо посматривать – мол, надо было раньше везти Рината в больницу. Но откуда мне было знать, что обычно решающие подобные проблемы таблетки и уколы в данном случае бесполезны.

Утром Дасаева положили под капельницу. Раствор состоял из гормональных препаратов, входивших в «черный список» допинг-контроля. Поэтому я срочно связался с представителем ФИФА и объяснил ситуацию. Тот успокоил:

– Пусть только клиника даст соответствующее заключение.

Главное, что Ринату полегчало. Пока мы с ним смотрели по телевизору повторы минувших встреч, он на моих глазах белел – исчезала краснота, самочувствие заметно улучшалось. Ближе к вечеру он выглядел «чистеньким». Уже покидая палату, я спросил:

– А в ворота сможешь встать?

– Вы еще сомневаетесь?

При появлении в отеле живого и здорового Дасаева Лобановский не удержался, подначил:

– Ну, что, герой! Дать клубнички покушать?

На следующий день наш вратарь как ни в чем не бывало вышел на игру. И не пропустил ни одного мяча.

Еще один пример стойкости его духа. Германия. Первенство Европы-1988. В матче против сборной Ирландии Дасаев дважды получил удары в злосчастное колено. После 1-го тайма Ринат, казалось, малость оклемался. Но на деле играл на одном морально-волевом факторе. И, в конце концов, на 68-й минуте попросил замену. Матч доигрывал Виктор Чанов. А Дасаев, прихрамывая, ушел в раздевалку. Когда я вбежал туда после игры и стал осматривать его ногу, мне стало нехорошо: колено стало похоже на небольшую дыню. Это указывало на то, что в суставе много жидкости. Она настолько ограничивала движение, что Ринат не мог согнуть ногу.

Лобановский и Колосков вынуждены были срочно решать вопрос о вызове на замену Дасаеву 3-го резервного вратаря – им был Сергей Краковский из днепропетровского «Днепра». Процедура, замечу, предстояла непростая. Краковский, хоть и был заблаговременно оформлен для оперативного выезда, но оставался дома. Для обоснования его прилета требовалось соблюсти ряд формальностей. Согласно регламенту, врач команды – участницы чемпионата Европы сначала представлял в медслужбу УЕФА заключение. Потом для проверки – дабы не допустить мелкого обмана – в расположение команды приезжал доктор – комиссар турнира. Словом, предстояла еще та головная боль!

Поэтому я решил рискнуть. И обратился к главному тренеру:

– Валерий Васильевич! Предоставьте мне ночь. Если утром состояние Дасаева не улучшится – вызывайте дублера.

Когда мы с Ринатом вернулись в отель, я его предупредил:

– Прежде всего надо откачать жидкость!

Легко сказать «откачать»! Обычно подобная операция проводится в исключительно стерильных условиях, обеспечить которые в том учебно-тренировочном центре, где мы жили, было архисложно. Но глаза боятся, а руки делают. Принялся снимать обострение с помощью сдавливающей повязки, которую требовалось менять каждые 2 часа; применил метод использования цинковой мази. Словом, провозился с Дасаевым всю ночь. Ринат не только вел себя по-мужски. Он и меня подбадривал:

– Да не волнуйтесь вы так, Савелий Евсеевич! Все будет нормально!

Ушел я только на рассвете. Надо было и ему, и мне хоть чуть-чуть поспать.

Утром, когда команда пошла на завтрак, я к Дасаеву даже не стал заглядывать. Решил: пусть отдыхает! И вдруг глазам своим не верю: появляется в столовой Ринат. И даже не прихрамывает – шуточками с ребятами перебрасывается. Лобановский, как опытный психолог, все понял. И меня – словно ничего и не происходило – о самочувствии Дасаева спрашивать не стал. Я же к Ринату с расспросами:

– Ну, ты как? Как дела? Сможешь выйти против англичан?

И слышу в ответ:

– Конечно!

В тот день Ринату дали выходной. А на следующий он занимался индивидуально.

– Чего-то у нас Дасаев, мне кажется, получается «белым и пушистым», что, кажется, вряд ли соответствует действительности.

– Ну почему же? Всякое случалось. Скажем, на том же чемпионате Европы-1988 он в финальной игре с голландцами – скажем так – не выручил. Правда, оба мяча потрясающе забили такие мастера, как Гуллит и Ван Бастен. Но ведь и Дасаев двумя годами раньше в Мексике вошел в список лучших вратарей мира. Однако в Германии не выглядел столь же уверенно, как в Мексике-1986. Свой гол Ван Бастен исполнил классно: бил метров с 16–18, с острого угла, с каким-то неожиданным разворотом. Большинство очевидцев единодушно признали – мяч из разряда неберущихся. Однако Лобановский посчитал, что уж кто-кто, а Ринат – прекрасный голкипер и капитан команды – мог выручить. Вот об этом – совсем не в укор, а дружески – главный тренер ему на разборе и попенял: