— Убирайтесь, пока он не пришел!

Криспин с ухмылкой позволил развернуть себя и вытолкать в открытую дверь.

— Убирайтесь! — кричала Лайвит.

Оказавшись в нише, Криспин снова усмехнулся. Он не мог объяснить почему, но все же подозревал, что Лайвит утаивает от него большую часть правды. Имело это отношение к убийству или к чему другому, он не знал. Возможно, она воровка и заманила курьера в ловушку… но нет. Если так, у кого был лук? И потом, Лайвит, похоже, отсутствовала в комнате в момент убийства и ничего не было украдено. А Грейс не способна на такой обман… Он так и не додумался, что там произошло на самом деле. Но убийство есть убийство, и кого-то должны за это повесить.

Он мысленно представил себе предмет, поджидавший его в доме жестянщика.

— Венец, — пробормотал он.

Венец не забрали — значит, охотились не за ним. Курьера убили, и Грейс пошла за Криспином. Это заняло самое большее полчаса. Еще с полчаса или чуть больше ушло на то, чтобы вытянуть из Грейс хоть какие-то сведения и вернуться в «Голову короля». В распоряжении убийцы было не меньше часа, чтобы взять, что он пожелает, однако когда Криспин осмотрел убитого, при нем находились кошелек, сумка и Венец.

Венец. Криспин постучал пальцем по губам. Надо бы спрятать реликвию, прежде чем Уинком решит нанести ему визит.

Он еще раз вошел в «Кабаний клык», помахал рукой нахмуренному Гилберту и покинул таверну через главный вход. Гаттер-лейн кишела народом: это были не только идущие со стрельб мужчины. Поскольку на окрестных полях недавно убрали зерно, работники несли по узкой улочке тюки соломы, смеясь и непринужденно, дружески перешучиваясь. Урожай почти собран. Горы плодов лежали на лотках у продавцов фруктов и у торговцев травами и овощами. Скоро изобилие уступит место скудости зимы, и тогда стол Криспина станет еще беднее, чем сейчас.

От «Кабаньего клыка» до его жилья в Шамблзе идти было совсем недалеко. Стараясь не столкнуться с козой, которую тащил на веревке мужчина, Криспин обошел его, — животное боднуло головой, натягивая веревку, крепко обмотанную вокруг рогов. Но Криспин замедлил шаг, когда заметил нервно расхаживающего перед своей мастерской Мартина Кемпа — за ним маячила Алиса.

— Кровь Господня.

Криспин пошел медленнее, перебирая лук и стрелы Мартина Кемпа. Извиниться перед Алисой Кемп надо, причем быстро. Ни к чему, чтобы разгневанная Алиса постоянно топталась у его двери. Криспин одернул мятый плащ и деревянной походкой приблизился к супругам. Но не успел он открыть рот, как Алиса набросилась на него коршуном.

— Да как ты посмел разговаривать с Матильдой в такой манере! И угрожать ей! Тебя надо посадить под замок, Криспин Гест! Рядом с тобой и стоять-то страшно.

— Мистрис Кемп, я приношу свои глубочайшие извинения за недостойное поведение. Я был немного не в себе и не сознавал, что делаю.

— Немного не в себе! Что только происходит в этой комнате! Говорю тебе, муж, это небезопасно.

— Успокойся, дорогая. Он же извиняется.

— Никогда не платит за жилье вовремя… да и маловато платит, с позволения сказать. Странные люди приходят и уходят во всякое время. А затем он угрожает плоду твоих чресл.

— Он извинился передо мной, дорогая. Весьма смиренным образом.

— Смиренным? Он? Да у него в теле нет ни одной смиренной косточки.

Криспин качнулся на каблуках. Горя нетерпением поскорее уйти, он знал, что не сможет этого сделать, пока не задобрит Алису.

— Ма-тиль-да! — заверещала жена жестянщика.

Криспин затаил дыхание. Появившись из тени, широкая фигура Матильды Кемп заслонила дверной проем. Девушка осторожно приблизилась и остановилась за спиной у матери, бросая злобные взгляды на Криспина.

— Ты извинишься перед моей дочерью. А в дальнейшем мы потребуем от тебя услуги, чтобы загладить твое обращение с ней.

— Услуги?

Голос его не дрогнул, хотя это далось ему нечеловеческим усилием.

— Да. Я потом решу, какой именно.

Взгляд Криспина перебегал с одной женщины на другую. Мартин был встревожен, а вот мать и дочь вид имели явно торжествующий.

Криспин пожалел, что не может воспользоваться луком. Он сглотнул, чтобы избавиться от кислого привкуса во рту, и наклонил голову в сторону Матильды.

— Барышня, простите меня за утреннюю выходку. Я приношу свои извинения за грубость и за все огорчения, которые я вам, возможно, причинил.

Матильда искоса посмотрела на мать и наконец присела в ответном реверансе.

— Я принимаю ваши извинения, мастер Криспин.

Криспин нахмурился. «Надеюсь, они не ждут, что я поцелую ей руку. Я уже поцеловал ее в зад».

Кемпы, казалось, были удовлетворены. Мартин забрал у Криспина лук и стрелы и спровадил жену и дочь, после чего сконфуженно посмотрел на Криспина.