«Волк не так уж плох, как говорит Джондалар. Может быть, он и спугнул зубров, но после помог», — думала она. На мгновение она остановилась, и лоб ее нахмурился. А что, если бы они не убили зубра? Значило ли бы это, что они здесь незваные гости? Что Дух Великой Матери не хочет, чтобы они оставались в стойбище? Если бы Волк испортил охоту, то ей не пришлось бы думать о том, как перетащить тушу, и они должны были бы покинуть стойбище. Но если им было суждено остаться, то он никак не мог помешать охоте, не правда ли? Она вновь начала рубить дерево. Все так осложнялось. Они убили пятнистую самку, Волк им сначала помешал, а потом помог. Так что они имели право занять жилище. Может быть, духи привели их в конце концов именно к этому месту?

Появился Джондалар и попытался отобрать у нее топор.

— Присмотрела бы другое дерево, а это я срублю. Хотя гнев уже поостыл, Эйла отказалась от помощи:

— Я сказала тебе, что сама доставлю тушу на стоянку. Я сделаю это без твоей помощи.

— Знаю. Сможешь. Таким же способом, как доставила меня в свою пещеру в Долине. Я хочу сказать, что ты права, Волк помог нам.

Она перестала махать топором и ошеломленно посмотрела на него. Выражение его лица было вполне искренним, но в синеве глаз проглядывали смешанные чувства. Хотя она и не понимала его недоверия к Волку, она видела в этих глазах огромную любовь к ней. Она просто утонула в них, в этом мужском магнетизме, в его близости, и Джондалар, который недооценивал силу своего обаяния, почувствовал, что ее сопротивление исчезает.

— Но ты по-своему тоже прав. — Она почувствовала себя слегка побежденной. — Он заставил их бежать, прежде чем мы приготовились, и мог испортить всю охоту.

Хмурость сменилась улыбкой, и Джондалар сказал:

— Итак, мы оба правы.

Она тоже улыбнулась, и в следующее мгновение они обнялись, их губы соединились, и они с облегчением подумали, что ссора закончена.

Обнявшись, они простили друг другу все. Эйла сказала:

— Считаю, что Волк научится помогать нам при охоте. Нужно учить его.

— Не знаю. Может быть. Но поскольку он будет идти с нами, ты должна научить его всему, чему он может научиться. Хотя бы тому, чтобы он не мешал во время охоты.

— Ты тоже должен помочь, ведь он считает нас обоих своей стаей.

— Сомневаюсь, что он так воспринимает меня, — возразил Джондалар, но, заметив, что она не согласна, сказал: — Если хочешь, я попытаюсь.

Он взял топор и решил поговорить о другом.

— Ты что-то говорила об использовании языка Клана, когда мы вынуждены молчать. Это может пригодиться.

И Эйла, оглядываясь вокруг в поисках подходящего дерева, улыбнулась.

Джондалар проверил ее работу и подсчитал, сколько еще надо сделать ударов, поскольку срубить дерево каменным топором было трудным делом. Сам топор, довольно тяжелый и не очень острый, был вытесан из камня, так что сила взмаха руки терялась, и потому он не рубил, а лишь крошил щепу. Дерево выглядело скорее обгрызенным, чем надрубленным.

Эйла, слыша ритмичные удары топора, внимательно осматривала деревья. Наконец она нашла подходящее.

Срубив деревья, они вытащили их на опушку и, используя топоры и ножи, очистили от ветвей. Эйла проверила длину стволов и подровняла их.

Пока Джондалар разделывал тушу, она вернулась в дом, чтобы взять веревки и ремни, кроме того, она прихватила циновку.

Два шеста они привязали к лошадиной упряжи, так чтобы более тяжелые комли шестов сходились в конце углом, а затем прикрепили к ним циновку и положили на нее тушу.

Посмотрев на огромного зубра, Эйла подумала, что, возможно, ноша слишком велика даже для сильной степной лошади. Циновка была маловата, чтобы служить настоящей подкладкой, но все же можно было, привязав тушу к шестам, не волочить ее прямо по земле. После всех усилий Эйла убедилась, что груз слишком тяжел для Уинни, она уже было решила, что неразумно тащить груз таким способом. Желудок и все внутренности Джондалар удалил, возможно, надо было снять шкуру и разделать тушу. Эйла уже не храбрилась, показывая всем своим видом, что одна справится с задачей. Но поскольку груз был положен и привязан, она подумала: пусть Уинни попытается.

И очень удивилась, когда увидела, что лошадь поволокла тяжелый груз по изрытой земле. Зубр был гораздо тяжелее Уинни, но основной вес туши падал на шесты и землю, и потому с ним можно было справиться. На подъеме было трудно, но сильная степная лошадь совладала и с этим. В степи волокуша была самым удобным средством для перемещения тяжестей.

Это приспособление придумала Эйла. Это было вынужденное решение. Ведя одинокую жизнь в Долине, она часто сталкивалась с необходимостью перетащить тяжелые предметы и огромные туши. Ей приходилось дробить груз или разрезать тушу на куски. А потом волноваться, чтобы хищники не растащили оставленное. Когда Эйла приручила лошадь, появилась уникальная возможность использовать силу животного. В этом главную роль сыграли ее способность мыслить, интуиция, что помогло оценить новые перспективы.

Достигнув жилища, Эйла и Джондалар отвязали тушу зубра и отвели лошадь обратно на луг, осыпав животное словами благодарности и ласковыми пошлепываниями. Джондалар подобрал обломки копья, надеясь, что они еще могут пригодиться. Волк крутился возле потрохов зубра — они были его любимым лакомством. Эйла на миг замешкалась. Вообще-то она могла использовать все это — и жир, и оболочку для защиты от воды, но зачем брать больше, чем они уже взяли?

Даже имея лошадь, не стоило тащить с собой больше того, что было необходимо. Она вспомнила, что когда шла пешком, покинув Клан, то все необходимое умещалось в плетеной сумке. Конечно, палатка была удобнее, чем просто навес, к тому же теперь у них была смена одежды, зимние вещи и запасы пищи… Ей бы никогда не утащить столько в заплечном мешке. Поэтому Эйла бросила потроха Волку. Затем они начали разделывать тушу. Сделав несколько необходимых разрезов, они принялись снимать шкуру: этот метод был достаточно эффективным, шкура отделилась от мышц довольно легко.