Триумфальных песен не было на протяжении длительного периода, пока на исторической арене не появились цари-воители XII династии. Триумфальная песня времен Сенусерта III сохранила форму ранних песен такого же типа, но стала намного длиннее. В качестве примера приведу несколько строк:

Аменхотеп III, похоже, позаимствовал триумфальную песню Тутмоса III, вложив ее в уста бога Амона:

Во всех триумфальных песнях начиная с древнейших времен и до окончания периода правления XVIII династии поэты упорно придерживались высокопарного архаичного стиля изложения. Песни были не чем иным, как обычным прославлением одержавшего победу фараона. Нет упоминаний о том, что происходило; не дается описаний сражений. Во времена XIX династии отошли от высокопарного стиля ранних триумфальных песен. Поэты стали описывать события, но по-прежнему продолжали восхвалять и превозносить фараона. В победной песне Рамсеса II великолепно описывается упоение боем, а в песне Мер-ен-Птаха прекрасно описаны чувства людей, избежавших опасности.

Особо следует упомянуть так называемую «Поэму Пентаура», содержащую описание знаменитой кадешской битвы между Рамсесом II и хеттами. В ней воспевается доблесть фараона и излагаются интересные исторические факты. Приведу только наиболее яркие отрывки из поэмы.

«И появился он в сиянии, как отец Монту, с боевым оружием и облаченный в панцирь, подобный Ваалу в час величия его, и с ним главный конь его величества по кличке Победа в Фивах, из конюшен Усер-маат-Ра-сетеп-ен-Ра, – да будет он жив, невредим и здрав, возлюбленный Амоном! И пустил тогда его величество коня вскачь, и врезался в гущу врагов поверженных хеттских, и был он один, и никого не было с ним; и стал он осматриваться, и увидел, что окружен и отрезан от дороги двумя тысячами пятьюстами колесницами со всеми лучшими воинами жалких поверженных хеттов и с воинами многих стран, которые воевали вместе с ними, – Арцавы, Масы, Пидасы, – и было их трое на колесницу, и действовали они все как один. И не было военачальника с его величеством, не было с ним ни колесничего, ни воина, ни щитоносца. Его войско и его колесничие бежали, и не остался с ним ни один, чтобы сражаться» [161] .

В этом месте поэт передает слово царю, который взывает о помощи к Амону:

«Что же случилось, отец мой Амон? Неужто забыл отец сына своего? Совершал ли я что без ведома твоего? Разве не хожу я и не останавливаюсь по воле твоей? Разве преступал я предначертания твои? Что значит владыка Египта, если чужеземец осмеливается преграждать ему путь! Что сердцу твоему, о Амон, азиаты эти ничтожные, не ведающие бога?! Разве не воздвиг я для владыки множество великих памятников? Разве не заполнил я дворы храмов твоих плененными в странах чужих? Разве не возвел я храмы тебе на миллионы лет и не отказал всякое добро свое в завещании? Я принес тебе в дар все страны, дабы обеспечить твои алтари приношениями. Я даровал тебе несметное количество скота и всякие растения благоухающие. Не покладая рук трудился я для украшения святилища твоего. Я возвел для тебя великие пилоны и воздвиг высокие мачты для флагов. Я доставил тебе обелиски с Элефантины и сам сопровождал их до храма твоего.

Я снаряжал суда за Великую Зелень, дабы доставить тебе изделия чужеземных стран. И что скажут, если случится недоброе с покорным предначертаниям твоим? Будь милостив к полагающемуся на тебя и пекущемуся о тебе по влечению сердца! Я взываю к тебе, отец мой Амон, окруженный бесчисленными врагами, о которых не ведал, когда все чужеземные страны ополчились против меня, и я остался один, и нету со мной никого, и покинуло меня войско мое, и отвернулись от меня мои колесничие. Я кричал им, но не слышал из них ни один, когда я взывал. И постиг я, что благотворнее мне Амон миллионов воинов, сотни тысяч колесничих, десяти тысяч братьев и детей, охваченных единым порывом сердца. Единолично совершает Амон больше, чем множества. Я пришел сюда по велению уст твоих, Амон, я не преступал предначертаний твоих.

Вот я обращаюсь к тебе с мольбою у пределов чужих земель, а голос мой доносится до города Ермонта» [162] .

Неизвестный поэт царя Мер-ен-Птаха преуспел в описании страны, одержавшей победу.

«Великая радость посетила Египет, слышно ликование в городах Тамери (Египта). В них говорят о победах, одержанных Мернептахом над Техану: «Как прекрасен он, победоносный правитель! Как возвеличен царь в кругу богов! Как счастлив он, повелевающий владыка! Воссядь в благополучии и говори, иди шествуй далеко по путям, ибо нет страха в сердцах народа. Укрепления предоставлены самим себе, колодцы вновь открыты. Гонцы проходят под стенами крепостей в тени солнца, в то время как стража дремлет. Солдаты лежат и спят, а работники у границы находятся на полях, как они пожелают. Среди ночи не раздастся крик: «Стой! Вот кто-то идет с чужой речью!» [163]

Победная песня Пианхи отличается от других песен прежде всего тем, что в ней упоминается мать фараона и ее гордость за сына:

«Счастлива мать, родившая тебя, о великий завоеватель; счастлива грудь, на которой лежала твоя голова; счастливы руки, которые качали тебя в колыбели; счастлива теперь она, сына которой мы приветствуем сегодня».

Любовные стихи Древнего Египта во многом напоминают любовную лирику других стран, а потому легко переводятся на любой язык. Влюбленный сравнивает возлюбленную со всеми растениями и цветами: она стройна и высока, как пальма, на ее щеках цветут розы и т. д.