После ужина Бонд вернулся в гостиницу «Тейбл-Маунтин», принял душ и переоделся. В дверь постучали, посыльный доставил большой конверт. Пусть Йордан считала его хладнокровным серийным убийцей, на работе ее личная неприязнь не сказывалась. В конверте оказались черно-белые фотографии, отпечатанные с пленки из ингалятора. Часть была не в фокусе, кое-где нужное не попало в кадр, но самое важное — дверь в отдел разработок «Грин уэй» и замок на ней — удалось снять четко. Йордан хватило сообразительности приложить флэшку с электронными копиями фотографий, и гнев Бонда пошел на убыль. Он скопировал файлы на компьютер и отправил их в зашифрованном виде Сану Хирани вместе с инструкциями.

Ответ, вызвавший улыбку, пришел через тридцать секунд.

Через пару минут позвонил Билл Таннер.

— Я как раз собирался с тобой связаться, — начал Бонд.

— Джеймс… — Голос у Таннера был мрачный. Явно возникли какие-то проблемы.

— Слушаю.

— У нас поднялась суматоха. В правительстве считают, что «Инцидент-20» не связан с Южной Африкой.

— Вот как?

— Они решили, что возня Хайдта — отвлекающий маневр, а люди погибнут в Афганистане: произойдет захват какой-нибудь благотворительной миссии или нефтепромысла. Комитет разведслужб проголосовал за то, чтобы переправить тебя в Кабул, поскольку, надо признать, ничего конкретного ты пока не раскопал.

У Бонда перехватило дыхание.

— Билл, я уверен, что ключевой…

— Постой, — перебил его Таннер. — Мало ли чего они хотят. Эм уперся и заявил, что никуда тебя не отпустит. Вышел настоящий Трафальгар — с пушками и дымом. Дошло до министра иностранных дел. По слухам, даже премьер-министру докладывали, хотя я точно не знаю. В общем, Эм победил, ты остаешься. Кстати, хочешь знать, кто еще выступил в твою защиту?

— Кто?

— Твой новый друг Перси.

— Осборн-Смит? — Бонд едва не расхохотался.

— Говорил, что ты идешь по следу и не надо тебя отрывать.

— Вот как? Куплю ему пива, когда все закончится. И тебе.

— Все не так уж радужно, — мрачно добавил Таннер. — Старик поставил на карту репутацию ГМП. И кстати, твою тоже. Если выяснится, что «Грин уэй» и правда ложный след, то последствия будут серьезные. Очень.

Неужели от его успеха зависит будущее ГМП?

«Политика», — цинично подумал Бонд, а вслух сказал:

— Я уверен, это Хайдт.

— Эм с тобой согласен.

Таннер спросил, что Бонд собирается делать дальше.

— Завтра утром я еду в «Грин уэй». Дальше по обстановке. Придется пошевеливаться, к тому же будут проблемы со связью. Если к концу дня ничего не выясню, вызову Бхеку Йордан, возьмем Хайдта с Данном и вытрясем из них все планы на вечер.

— Ладно, Джеймс, держи меня в курсе. Я проинформирую Эм. Он завтра весь день торчит на конференции.

— Спокойной ночи, Билл. Передай ему от меня спасибо.

Повесив трубку, Бонд плеснул в хрустальный бокал щедрую порцию «Краун роял», бросил два кубика льда, распахнул шторы, сел на диван и окинул взглядом снежно-белые огни гавани.

Зазвонил телефон. Он посмотрел на экран.

— Привет, Филли.

— Ужинаешь?

— У нас тут время ночного коктейля.

— Так я и думала.

Глаза Бонда скользнули по постели, на которой он провел прошлую ночь с Фелисити Уиллинг. Филли тем временем продолжала:

— Тебя еще интересуют подробности операции «Стальной патрон»?

— Конечно. Рассказывай, что удалось выяснить.

— По-моему, информация интересная. Похоже, целью операции были не просто агенты и сторонние специалисты. Русские ликвидировали своих «кротов» в МИ-6 и ЦРУ.

У Бонда что-то дрогнуло внутри. Он поставил бокал.

— После распада Советского Союза в Кремле пытались укреплять связи с Западом. С политической точки зрения было очень нежелательно, чтобы их агентов раскрыли. Поэтому агенты КГБ устраняли наиболее успешных «кротов» в «Шестерке» и ЦРУ, а убийства маскировали под несчастный случай. Стальной патрон оставляли, чтобы другие не высовывались.

О Господи! Отец… Отец — двойной агент? Предатель?

— Ты слушаешь?

— Да, просто отвлекся немного. Молодец, Филли. Завтра я большую часть дня буду без связи. Если что-то выяснишь, шли эсэмэски или пиши по электронной почте.

— Обязательно. Будь осторожен, Джеймс. Я волнуюсь.

Бонд попрощался и повесил трубку, затем прижал ко лбу холодный, чуть влажный бокал. Он стал прокручивать в голове картины своего детства, пытался вспомнить хоть какие-то обстоятельства, которые могли бы подтвердить или опровергнуть жуткие подозрения. Бонд обожал отца. Тот коллекционировал марки и карточки с автомобилями. У Эндрю Бонда было несколько машин, но он больше любил их мыть да возиться в гараже, чем кататься. Когда Джеймс подрос, он спросил об отце тетю Чармиан, и та, подумав, сказала: «Конечно, он был хороший человек. Сильный, надежный как скала. Но тихий. Эндрю никогда не высовывался».