Эм молчал, не сводя с собеседников холодного взгляда.

— Бонд — непревзойденный мастер, не спорю, — вступил сэр Эндрю. — Поэтому есть мысль перебросить его в Кабул. Срочно. Направить в горячую зону и выделить с полдюжины лучших ребят из «Шестерки». С ЦРУ тоже поделимся информацией. Нам одним все лавры и не нужны.

«И отвечать одним, если что, тоже не хочется», — подумал Эм.

— Это логично. Бонд ведь бывал в Афганистане, — добавил Брикстон.

Эм возразил:

— «Инцидент-20» ожидается завтра. Перелет в Афганистан займет всю ночь. Как он успеет там что-то предотвратить?

— Есть мысль… — Сэр Эндрю осекся — видимо, понял, что употребляет эту бессмысленную словесную конструкцию второй раз подряд. — Мы не уверены, что нападение вообще можно предотвратить.

Повисла неприятная пауза.

— Мы предлагаем вашему агенту возглавить команду, которая займется анализом последствий. Пусть точно установят, кто за этим стоит. Предложат ответные меры. Бонд может даже возглавить оперативную группу.

Эм, разумеется, понимал, что происходит: «Два Ронни» предлагают ГМП «сохранить лицо». Пусть ты безупречен в девяноста пяти процентах случаев — стоит один раз крупно проколоться, и в понедельник с утра объявят, что твою организацию распустили или, того хуже, перепрофилировали в отдел проверки данных.

ГМП и так балансировала над пропастью, поскольку очень многие возражали против существования «Группы 00». Неудача с «Инцидентом-20» поставит под вопрос само ее существование. Незамедлительно перебросив Бонда в Афганистан, ГМП хотя бы получит своего представителя в центре событий, даже если тот прибудет слишком поздно.

— Ваша позиция ясна, джентльмены, — спокойно произнес Эм. — Мне надо сделать несколько звонков.

Брикстон просиял улыбкой, однако его спутник еще не закончил. Очевидно, следующий разговор состоится уже на Даунинг-стрит, 10, [28] — на это, среди прочего, указывала и необыкновенная настойчивость сэра Эндрю.

— Бонд будет работать в команде?

Скрытый смысл вопроса был очевиден: если агент 007, в нарушение приказа Эм, останется в Южной Африке, то на покровительство сэра Эндрю сам Бонд, Эм и ГМП могут больше не рассчитывать.

Хитрость в том, что когда агенту вроде 007 дается карт-бланш, он обязан действовать независимо, а значит, в определенных случаях, не работать ни в какой команде. Тут уж одно из двух, подумал Эм.

— Повторяю, мне нужно позвонить.

— Хорошо. Тогда нам пора.

Оба вышли, а Эм поднялся на балкон, где стоял вооруженный автоматом боец из подразделения охраны полиции Лондона. Разглядев проникшего на вверенную ему территорию, полицейский кивнул и продолжил изучать улицу.

— Все спокойно?

— Да, сэр.

Эм отошел на другой край балкона, раскурил сигару и глубоко затянулся. В тридцати футах под его ногами царило зловещее спокойствие. Улицу перекрыли не обычными металлическими барьерами вроде тех, что у здания парламента, а четырехфутовыми бетонными блоками — через такие и машина на полном ходу не прорвется. По тротуарам прохаживались вооруженные патрули, а кое-где на крышах соседних домов виднелись снайперы.

Эм бросил рассеянный взгляд на Ричмонд-Террас в сторону набережной, затем достал телефон и вызвал Манипенни. Та ответила после первого гудка:

— Да, сэр?

— Мне нужно поговорить с начальником штаба.

— Он спустился в столовую. Сейчас соединю.

Приглядевшись, Эм хрипло усмехнулся. На перекрестке, у заграждения, стоял большой грузовик, и несколько человек в комбинезонах «Грин уэй энтерпрайзис» таскали туда-сюда контейнеры. Он вдруг понял, что уже несколько минут смотрит прямо на мусорщиков, не замечая их. Настоящие невидимки.

— Таннер на связи, сэр.

Эм тут же забыл о мусорщиках, вынул изо рта сигару и спокойно произнес:

— Билл, поговорим об агенте ноль-ноль-семь.

Повинуясь указаниям навигатора, Бонд миновал деловые и жилые кварталы в центре Кейптауна и оказался у подножия Сигнальной горы, где на узких булыжных улочках теснились ярко-синие, розовые, красные и желтые домики. Район немного напоминал карибские деревушки, правда, здесь часто можно было заметить аккуратные арабские орнаменты. Мимо проплыла уютная мечеть.

На часах было шесть тридцать, за окном — прохладный вечер четверга. Бонд ехал домой к Бхеке Йордан.