– На комнату? – недоверчиво переспросила Голубцова. – Для чего? Странно. Ну, если это вам необходимо…

Она поднялась и, не оглядываясь, пошла к двери, убитая горем, сразу сделавшаяся словно меньше ростом. Глядя на эту женщину, легко можно было представить, как мало по-настоящему счастливых дней было в ее жизни.

Комната Валерия ничем особенным не выделялась – разве что подчеркнуто спартанской обстановкой, да тщательно, по-армейски заправленной кроватью. Никаких предметов роскоши, даже дешевого магнитофона. Десятикилограммовые гантели в углу, на полке – книги из серии «Коммандос», журналы «Солдат удачи», «Оружие», «Телохранитель» и прочее в том же духе. Широтой интересов хозяин комнаты не отличался. Удивило Гурова только присутствие среди литературы глянцевой брошюрки «Курортное побережье Греции» – обложку украшала фотография кремово-загорелой брюнетки на фоне ослепительно синего неба – она явно выбивалась из общего угрюмого ряда всевозможных «секьюрити» и «коммандос», и Гуров подумал, что вряд ли она здесь случайно.

Он осторожно взял брошюрку, перелистал в надежде обнаружить какие-нибудь пометки, но не найдя, поставил на место.

– Ваш сын мечтал побывать в Греции, Валентина Ивановна? – спросил он.

Голубцова уставилась на него с каким-то даже страхом – ей, наверное, показалось, что над ней издеваются.

– В Греции? Побывать в Греции? Зачем? – словно в забытьи пробормотала она. – Нет, он никогда об этом не думал. Почему вы так сказали? Вы что-то знаете?

– Нет, просто увидел вот эту книжку, – сказал Гуров.

Голубцова равнодушно проследила, куда указывает его рука, и отчаянно замотала головой.

– Он просто любит читать книжки, – заявила она. – Он не собирался никуда ехать!

Она говорила с такой горячностью, будто желание ее сына поехать куда-то могло свидетельствовать о его преступных наклонностях.

– Да я вам верю, – мягко сказал Гуров. – Почему вы так волнуетесь? Я просто спросил. Сейчас многие ездят отдыхать за границу…

– Только не мы, – отрезала Голубцова. – Мы не настолько богаты.

Гуров хотел заметить, что для этого совсем не требуется баснословного богатства, но счел за благо промолчать. Судя по всему, Голубцова была воспитана в строгих правилах, и поездка за кордон до сих пор представлялась ей чем-то невероятным, дорогостоящим и почти запретным.

Гуров еще раз окинул взглядом скромное убранство комнаты, подумал о том, что Валерий Голубцов действительно личность предельно скрытная и даже в своих бытовых проявлениях ничем себя не выдающая, и решил больше не ждать у моря погоды.

– Я, пожалуй, пойду, – сказал он Голубцовой. – Спасибо за помощь. Так в случае чего… Телефон мой у вас теперь есть. И не волнуйтесь. Все утрясется. Просто советую в следующий раз как-то иначе решать вопрос об отгулах. Никакое начальство не любит, когда ему врут. Представьте, что вместо меня сюда пришел бы кто-нибудь с работы вашего сына… И вам неудобно, и ему лишние неприятности.

Мать слушала его, никак не реагируя. Наверное, у нее имелось свое мнение насчет того, как следует вести себя с начальством. Слова Гурова только уязвляли ее самолюбие. С этой женщиной не так-то просто было наладить контакт. Гуров поклонился и пошел к выходу.

Голубцова догнала его уже в прихожей. Гурову показалось, что она хочет что-то сказать ему напоследок, но она так ничего и не сказала и, комкая в руках промокший платок, просто ждала, когда он покинет ее дом. Гуров не стал больше испытывать ее терпение и уже протянул руку к замку, как вдруг по другую сторону двери послышался какой-то шум, лихорадочный скрежет ключа в замочной скважине, и через мгновение дверь распахнулась. В квартиру влетел молодой человек с непокрытой головой, в зеленой капроновой куртке с утеплителем.

Но в каком он был виде! Блуждающие дикие глаза, широкая ссадина на лбу покрыта коркой запекшейся крови, одежда вымазана грязью и во многих местах изорвана, а левый рукав тоже пропитан кровью. Он был смертельно-бледен – то ли от страха, то ли от ранения.

– Мать, быстро… – захрипел он с порога каким-то странным, надорванным голосом и тут же, увидев Гурова, замолчал.

Но прежде чем Гуров успел что-нибудь предпринять, молодой человек стремительно попятился, выскочил на лестничную площадку и с грохотом захлопнул перед ним дверь.

Голубцова страшно закричала и вдруг, оборвав крик, мягко рухнула на пол в прихожей. Гуров, беззвучно чертыхаясь, крутил рычажок замка. Снаружи доносился удаляющийся топот – молодой человек мчался прочь, перепрыгивая через ступеньки.

Ему удалось наконец справиться с замком. С чудовищным грохотом пересчитывая ступеньки, Гуров думал только об одном: настичь во что бы то ни стало!

Он выскочил на улицу в тот момент, когда Голубцов уже подбегал к дожидавшемуся его на противоположной стороне улицы такси. Судя по всему, именно на этом такси он приехал с расчетом на нем же и отбыть – в самые кратчайшие сроки. Голубцов куда-то очень торопился.