В десять рук на каждый пулемет товар сгрузили, установили на треноги, ноги придавили спешно принесенными валунами, чтобы при стрельбе не прыгали по камням. Заправили ленты, в кожухи Виккерса налили воды.

– Японский…

Возмущенно тряся бородой от столь "несправедливого" поклепа на него и на его товар, Абдалла-эфенди лично встал за ДШК, за Виккерс поставил сына. Пусть этот ишак Фазлутдин, и весь его лживый и скопидомный ишачий род видит, что его Амину милостиво изволил взять в жены настоящий сарбоз***.

В этот момент послышался звук низколетящего самолета.

* В нашем мире в этом городе проживает шестнадцать миллионов человек, в то время как в Исламабаде, в столице страны – нет и миллиона жителей

** Имеется в виду произведенный в континентальной Японии. Япония производила немного своих пулеметов, качеством они были убоги – и потому в континентальной Японии скопировали и ДШК и АК, в общем плагиатом занимались, как и в нашем мире.

*** сарбоз (сорбоз) – это не просто "солдат", как обычно переводят, а лихой и удачливый воин. Более точный перевод этого слова – джигит.

Принц Уильям даже не понял, что произошло. Просто ровный гул двигателей на мгновение прервался вообще, потом сменился чиханием, потом самолет вдруг страшно затрясло, да так, что он чуть не свалился на пол. Майор бросился к нему – и в этот момент по обшивке как будто градом ударило. Лопнул иллюминатор, ледяной ветер ворвался в салон, самолет накренился и пошел к земле, трясясь все сильнее.

– Что?

Майор не ответил, он только сильнее обхватил принца и прижал к сидению. Последнее, что увидел принц, был бородач О'Донелл, вместо левого глаза у него была дыра, а вся борода была забрызгана кровью. Потом был удар…

– Аллах Акбар! Аллах Акбар! Субхана ллаху! – взревели муджахеддины, видя, как два пулемета точно бьют по зеленому телу низколетящей британской машины, некоторые вдобавок успели сориентироваться и добавили из автоматов. Все видели, как задымил и окутался пламенем правый двигатель машины, как она просела, теряя управляемость, и едва перевалила через хребет. Не приходилось сомневаться, что старый беззащитный транспортник поврежден, и поврежден очень серьезно.

– Аллаху Акбар! – Абдалла оторвался от пулемета и молитвенно воздел руки к небу – Аллах послал нам достойную добычу, это явное свидетельство милости его!

В этот момент, совсем неподалеку раздался отчетливый удар, что-то тяжелое упало на землю.

– Аллах Акбар!

– Мы должны пойти и забрать то, что осталось на месте падения! – крикнул Алим, сын Абдаллы, желая не отставать от отца в лихости, и чтобы все знали, что он удачливый сорбоз и твердо стоящий на пути святого Джихада муджахеддин – Аллах послал нам добычу, вправе ли мы отвергать ее?!

– Сам Аллах вложил эти достойные мужчины и воина слова в твои уста! – вскричал Абдалла, смекнув, что самолет, наверное, что-то вез, и с этого можно поживиться, там можно будет найти оружие себе или на продажу, а если остался в живых кто-то из летчиков, то его можно будет украсть и потом потребовать выкуп с англизов – мы идем по следу проклятой летающей машины немедленно! Выступаем!

– Разумно ли это? – Фазлутдин почесал бороду, которую так и не брала седина – англизы пришлют к месту падения войска. Аллах свидетель, ты и твой сын сделали сегодня более чем достаточно на пути Джихада.

Абдалла смерил будущего тестя презрительным взглядом

– Сиди с сидящими, если боишься. Мы пойдем и возьмем принадлежащее нам по праву, не будь я воином и мужчиной!

Фазлутдина разобрало любопытство… кроме того, там может оказаться полезных вещей больше, чем смогут унести люди Абдаллы, которым трофеи принадлежат по праву. Не откажутся же он поделиться добычей, которую не в силах унести сам с будущим родственником. А если что… можно будет быстро уйти и увести своих людей.

– Я пойду с тобой и поведу своих людей, Абдалла – сказал Фазлутдин – и да будет путь наш радостным, а добыча – богатой.

Отправив обратно оба пулемета, о цене на которые так и не договорились – основные силы пуштунов объединенной колонной быстро выступили на восток.

При падении, старый, пораженный усталостью металла корпус самолета раскололся надвое и потерял крылья вместе с двигателями, но передняя часть салона осталась относительно цела, пропахав носом борозду на склоне, она остановилась. За ней осталась полоса из искореженных обломков, взбудораженной каменистой осыпи и догорающих остатков авиационного топлива. Увы, но в салоне остались в живых только двое.