— Ты же говорил, что я тебе дорога, — продолжала негодовать Тилли. — Но если это так, то ты должен больше заботиться о моем душевном состоянии, а не о том, как сдержать данное Гарри слово. Он умер, Питер. Умер!

— Я знаю это лучше, чем кто-либо другой, — глухо промолвил Питер.

— Ты никогда не задумывался о том, кто я на самом деле, какая я! Для тебя я всегда была всего лишь сестрой Гарри, глупенькой младшей сестрой, о которой ты обещал заботиться…

— Тилли…

— Не смей произносить мое имя! Не смей разговаривать со мной до тех пор, пока не узнаешь, кто я на самом деле!

Питер беззвучно пошевелил губами. Он так и не нашелся, что ответить Тилли. Некоторое время они молча смотрели друг на друга, застыв на месте, словно два истукана.

В конце концов, Тилли резко повернулась и быстро двинулась прочь, время от времени переходя на бег. Через несколько минут ее конюх подвел к Питеру его лошадь и, не говоря ни слова, передал ему поводья.

Питеру стало не по себе. Эта сцена как будто подвела черту под их отношениями. «Забирай свою лошадь и уходи…» — именно это хотела сказать Тилли своим жестом.

Питер с горечью осознал, что это был самый ужасный момент в его жизни.

Ему не следовало приезжать сюда.

Питер не желал видеть реконструкцию сражения при Ватерлоо. Ему вполне хватило самого сражения, в котором он участвовал. Он понимал, что версия битвы, предложенная принцем-регентом, вряд ли воспроизведет все ужасы кровавой реальности. И, тем не менее, Питеру претило то, что сцены смерти и разрушений власти хотят превратить в развлечение, посмотреть которое придет весь Лондон.

Развлечение… Питер тряхнул головой, испытывая отвращение к тому, что происходило у него на глазах. Все аллеи садов Воксхолла были заполонены лондонцами разных сословий. Они смеялись, шутили, громко разговаривали. Большинство из них не обращали никакого внимания на разыгрываемое неподалеку сражение. Вряд ли они знали, что в сражении при Ватерлоо погибло пятнадцать тысяч человек. Это, не считая вражеской армии.

Но, несмотря на все свое недовольство происходящим, Питер все же приехал сюда. Заплатив два шиллинга, он вошел в сады и двинулся по аллее. Его интересовали, конечно, не газовое освещение, не фейерверки и не сама реконструкция битвы.

Питер явился сюда, чтобы увидеть Тилли. Еще до ссоры она попросила Питера сопровождать ее в Воксхолл. И он сомневался в том, что Тилли поменяла планы из-за размолвки.

По словам Тилли, ей нужно увидеть реконструкцию хотя бы для того, чтобы в душе навеки попрощаться с погибшим братом. Поэтому Питера не покидала уверенность, что она находится здесь.

Но где ее искать? Сады наводнили толпы народа. Зрители все прибывали. На аллеях было не протолкнуться. Питер заметил, что одно все же роднит это мероприятие с битвой при Ватерлоо. Это был сильный неприятный запах, который обычно свидетельствует о большой скученности людей на ограниченной территории.

Создавалось впечатление, что большинство из них не мылось месяцами.

Питер не знал, что он скажет Тилли, да и сумеет ли отыскать ее здесь. Ему хотелось одного — увидеть ее. Тилли избегала встреч с ним уже неделю, и виной тому была ссора в Гайд-парке. Питер два раза приезжал в особняк ее родителей, но ему неизменно говорили, что леди Матильды нет дома.

Письма, которые Питер писал ей, возвращались назад нераспечатанными. В конце концов, он получил записку от нее. Тилли запрещала ему искать встреч с ней до тех пор, пока он не будет готов обратиться к ней с известным ему предложением.

Судя по всему, Тилли была настроена очень решительно. Она больше не хотела бросать слова на ветер и ждала от Питера действий.

Питер знал, что местная знать собралась сегодня в северном конце лужайки, на которой уже разворачивались события исторической баталии. Ему надо было обойти «поле боя» по периметру. Продвигаясь вперед, Питер старательно держался подальше от ряженых солдат, поскольку подозревал, что их ружья могли быть по недосмотру заряжены не холостыми, а настоящими патронами.

Пробираясь сквозь плотную толпу простолюдинов в северном направлении, он тихо бранился от досады. Питер любил быструю ходьбу и свободные пространства. Толчея казалась настоящим адом. Ему наступали на ноги, толкали в бок и спину, а один раз он поймал за руку карманника, пытавшегося стянуть у него кошелек.

Наконец после получасовой борьбы он вышел на открытое место, которое по приказу принца-регента было освобождено для почетных гостей из числа аристократов. Отсюда за сражением, которое, к счастью, подходило к концу, наблюдали принц-регент и члены столичного светского общества.