– Жестковато, – угодливо хихикнула девушка, но слезла… чтобы столкнуться со жгучим взглядом, способным не то что в камень обратить – в пыль! Блестящий от воды Дан походил на популярную в скадарском фольклоре горгону – бледный, шея и плечи облеплены волосами, точно черными змеями, – и встряхивал свернутую веревкой сырую рубаху. По словам северингской детворы, если тятя по хребту такой приложит, так неделю рубец рассасываться будет. Вилль сего метода избежал, но просвещаться не хотелось.

– Все хорошо, Эданэль? – Он спросил для порядка, хотя с первого взгляда было ясно, что не очень: торс Дана пестрел укусами, с левой руки шлепались тяжелые темные капли.

– Да, л’лэрд, – кивнул Дан, не сводя взгляда с Летти. На брата и не глянул.

– Да ну?

– Ну да! Только я, по-моему, довел рыбу в пруду до инфаркта.

– В первую очередь ты заставил волноваться меня. Своевольничаешь, неизвестно где бродишь; когда нужен под рукой, отсутствуешь. Ступай к себе, ты мне сегодня уже не понадобишься, – милостиво кивнул л’лэрд.

Брови Дана выгнулись домиком.

– Но, л’лэрд, он ранен! – ахнула служанка.

– Не беспокойся, Летти, он сам обработает царапины. Иди, Эданэль.

– Задери тебя песец, л’лэрд! – сглотнув, с изящным полупоклоном пропел брат на эльфийском, и Вилль скрипнул зубами: гнуснее ругательства для аватара не выдумать. Равно как и смерти.

Надо отдать Дану должное, затевать свару при посторонних он не стал. Ушел, на ходу выкручивая рубаху, словно представляя на ее месте чью-то шею. Летти теребила подол, потупившись и всячески демонстрируя образец целомудрия. Благородный такой образец с хитрым взглядом и в полупрозрачном платье с вырезом разве что не до пупа.

– Иди ко мне, девочка.

И очаровывать не пришлось, хватило намека на улыбку. Летти подошла плавно, рисуясь, с вызовом подняв голову.

– Ты умница. А теперь отдай его мне.

– Что?

– Феромон.

Служанка отшатнулась, будто ее ударили.

– Давай-давай, не стесняйся, – спокойно продолжил аватар. – Или сам найду. Кричи не кричи, обыщу и найду. Жи-во.

Жалобно шмыгая носом, девушка отцепила от муслиновой лямки брошь-сколку.

– Как называется?

– Пока никак, он новый… – безжизненно пролепетала обманщица.

– Допустим. Теперь слушай и запоминай. Почую эту дрянь еще раз – будешь мамин долг до старости отрабатывать в богадельне для нищих. Ясно?

Нежное личико скривилось, став невероятно отталкивающим. Летти попыталась с места взять галопом, но разъехалась на мокрой траве и едва не упала. Красная то ли от обиды, то ли от смущения, то ли еще от чего, обернулась, выплюнув Виллю почти в лицо:

– Да ничего вы не понимаете! Ни-че-го! Вы! Ты! Ты-ы-ы…

Все же она заревела, убегая. Искренне вроде, но Вилля это не трогало. Как ни пытался он вызвать в себе хоть каплю сочувствия к девушке, проданной собственными родителями, перед глазами стоял окровавленный брат, едва не погибший из-за бесчестной белобрысой дуры. Неизвестно, на что способен человек под воздействием феромона, у которого еще нет названия. Или полукровка. Потеряй брат контроль и перекинься сейчас от ярости, волк был бы непредсказуем.

Брошка открывалась на манер медальона, притом зазор можно было оставить совсем крохотным, чтобы запах понемногу травил, а не валил с ног. Щуря слезящиеся глаза, Вилль вытащил пропитанную ароматом губку и с размаху зашвырнул в пруд. Бережок был усыпан рыбьими скелетиками: драккозы обглодали их до белизны.

«Вот и нажил себе врага… или вражину», – меланхолично подумал аватар.

Дан, скрестив руки на груди, ждал его у колонны третьего стиля Ио, злой как собака, разве что молнии из глаз не метал. Угу, отобрали у ребенка пряник с мышьяком.

– Ну, спасибо, братишка.

Пресветлая! Да все айсберги Перелива растаяли бы от стыда перед этим тоном.

– Не за что. Спокойной ночи, – отозвался Вилль. Беседовать здесь было не с кем.

– В отличие от тебя я дар контролирую полностью, щенок ты сопливый! Будь на твоем месте кто другой, вызвал бы на дуэль без раздумий!

– Будь на твоем месте кто другой, дал бы по лбу, чтоб мозги прочистились. – Оттолкнув брата плечом, Вилль зашел в дом, готовый в любой момент развернуться. Но Дан не посмел ударить в спину. Уже поднимаясь по лестнице, аватар услышал легкие шаги и невнятное бормотание внизу. Ничего, через пару дней приворот выветрится окончательно, и все встанет на свои места. А пока – прости, брат.

Черные волосы.

Голубые глаза.

Зеленые яблоки и мелисса.

Спо-кой-стви-е!

Едва парк опустел, из особняка вышли двое. Один брезгливо выглядывал в траве трупики драккоз, другой созерцал звезды и размышлял, каково это – быть деревом. Так и не найдя ответа на этот чрезвычайно важный вопрос, обратился к собеседнику, заскучавшему, но не смеющему нарушить молчание первым.

– Значит, мальчишка решил действовать… Плохо.

– Я все уладил. Больше он ничего не предпримет.