С утра 9 сентября противник яростно атакует со стороны Фер — Шампенуаз также линию 17–й и 52–й дивизий. Генерал Дю буав 10 час. доносит Фошу:«Я прилагаю усилия, чтобы закрепиться возможно более прочно на линии Монт — У, ферма Сен-Софи, южная окраина Конантра. Конантр очень сильно обстреливается, так же как и весь мой фронт, к Монт-У и Мондеман. Я использовал все свои резервы, и мое положение становится трудным» [344] .

В ответ Фошсообщает, что 42–я, дивизия спешит на поддержку с задачей атаковать в направлении Конантра.

Но положение 17–й и 52–й дивизий становится все более тяжелым. В 13 ч. 30 м. 104–я бригада очищает Монт-У, который подвергается жестокому обстрелу артиллерией противника и отступает к высоте 182 и Шальмону. Противник овладевает разрушенной мельницей Конантр (на западной окраине города) и начинает продвижение к Плер. От Шальмона линия 9–го корпуса проходит через вые. 134 (северо-восточнее Лента) и дальше к югу от дороги Конантр — Сезанн.

42–я дивизия приходит в вечеру в район Лент и здесь проводит ночь, не принимая участия в бою. 17–я и 52–я дивизии начинают продвигаться вперед перед отходящим противником и вновь занимают Монт-У.

11–й корпус был также отброшен атакой немцев к югу от линии Коруа, Гургансон, Семуан с тяжелыми потерями. Мейли занят противником, кавалерия которого продвигается к Труа.

К вечеру начинается отход немцев, которые очистили Майльи в 18 час.

д) Оценка положения на левом крыле 9 сентября

Мы подошли к концу левой половины союзного фронта в день 9 сентября. Интерес этого разбора состоит в ответе на вопрос, насколько расположение союзников в момент окончания сражения обеспечивало успешный для них исход. Решающее значение имело выпячивание этого расположения в центре через Марну, что разделяло друг от друга 1–ю и 2–ю германские армии. Однако, германское командование рассчитывало на то, что этой угрозе противопоставлен удар по западному (6–я французская армия) и восточному (9–я французская армия) концам этой гигантской дуги наступательного фронта союзников от Парижа до Майльи Опасность для союзников состояла в том, что, вследствие этого удара, они вынуждены были рассредоточить силы центра (Марнская брешь) по флангам; тогда отпала бы угроза для внутренних флангов 1–й и 2–й германских армий. Отчасти такая опасность действительно имела место, что вынудило Жоффра сдвигать свои силы на угрожаемые восточный фланг (армия Фоша)и западный (переброска на запад 8–й и 37–й дивизий) Тем не менее, в основном французскому главному командованию удалось сохранить непрерывность своего наступательного фронта, что придало ему прочность; атакуемые немцами 7–й и 4–й корпуса на левом фланге, 9–й и 11–й на правом только отводились назад, получая опору в соприкосновении со своими соседями. На 10 сентября Жоффр приказал частям, перешедшим Марну, двигаться к реке Клиньон, а частям 5–й армии занять Марну между Шато-Тьерри и Дорман. Это угрожало окружением как 1–й, так и 2–й германским армиям. Одним из наиболее рискованных моментов сражения был приказ днем 9 сентября 1–му корпусу атаковать в юго-восточном направлении; это грозило всю линию корпусов 5–й армии сдвинуть к югу. Гораздо больше стратегического разума проявил Фош,приказав 10–му корпусу атаковать не в юго-восточном, а в северо-восточном направлении. Элементы стратегической растерянности под воздействием ударов немцев на крайних флангах в руководстве французского главного командования 9 сентября были, несомненно, налицо. Однако, события зашли уже слишком далеко, чтобы германцы могли использовать эти колебания о которых они, конечно, в тот день и не знали. [383]

4. Заключение

Было бы излишне повторять те выводы, которые делались в соответствующих разделах первой главы нашего труда. Нам остается лишь кратко напомнить читателю главнейшие моменты анализа.

I. Еще во введении было установлено, что с начала Марнского сражения союзники получили преимущество выигрыша темпа в силу внезапности удара 6–й армии со стороны Парижа. В дальнейшем выяснилось, что это преимущество не получило непосредственной реализации: 6–я армия была застопорена на Урке. Но это не значит, что оно (преимущество) не оказало глубокого влияния на дальнейший ход событий: оно вызвало замешательство в руководстве 1–й германской армии, а также оказало воздействие на волю германского главного командования. В результате реакция противника протекала с перебоями. Союзники сохранили выигрыш активного времени, но уже для маневра другим своим флангом (англичане) против 1–й германской армии. Это решило судьбу сражения.

II. Однако, сам по себе указанный выигрыш темпа еще не предрешал исхода битвы. Для того, чтобы действие его сохранило силу и привело к такому результату, понадобился ряд дополнительных условий. После того, как 6–я армия оказалась остановленной на Урке и в свою очередь сковывала 1–ю германскую армию, в пространстве между расположением двух германских правофланговых армий (марнская брешь) развернулся маневр,для которого это пространство оказалось единственным полем в Марнском сражении. Маневр заключался, во-первых, в переброске Клюкомсвоих сил на Урк с целью сокрушить здесь французов и, во-вторых, в наступлении англичан с целью выхода в тыл 1–й германской армии, скованной на Урке. Как показано выше, маневр на Марне характеризовался медлительностью. У англичан она совпадала с крайней медлительностью их продвижения; у Клюкаона выразилась в несоответствии темпа развития маневра с оперативной целью (которая к тому же была поставлена слишком поздно и неотчетливо). В результате Клюк не успелразвить свои контрудар. Оказалось, что даже максимальныетемпы движения пехоты в современном сражении неспособны обеспечить требуемую быстроту маневра. Неотвратимо напрашивалось применение мотора для переброски войска и их тяжелого оснащения в современном сражении, которое ведется огромными массами на громадном пространстве. Неудача Клюкаесть результат применения старых методов оперативного искусства в обстановке, где они уже не могли иметь успеха без соответствующей новой технической базы. Символом новой эпохи явилась переброска 7–й французской дивизии из Парижа посредством автотранспорта. В итоге контрманевр Клюкане был в состоянии снять преимущество союзников в выигрыше темпа, несмотря на всю медлительность продвижения англичан. В целом состязание в темпе развертывания операции кончилось в пользу союзников.

III. Однако, такой исход оказался возможным лишь в силу изоляции 1–й германской армии, которая не получила поддержки от своего соседа слева — 2–й германской армии — и от других армий. В конечном счете, все германские армии оказались скованными и лишились свободы маневра. Выше были детально показаны причины такого явления, без которого победа союзников была бы немыслима. Совершенно правильно германские источники отмечают, что все германские армии наступали в Марнском сражении; но они маскируют вопрос о том, как велось это наступление. Германское главное командование выпустило из рук руководство своими армиями; его директива от 4 сентября, единственная общая директива для германского войска в Марнском сражении, сыграла только отрицательную роль. Главная масса германских сил была нацелена на восточный крепостной район: правое крыло оказалось изолированным. На Марне германцы вели огульное наступление, не считаясь с изменением конкретной обстановки. Хотя это наступление и дало положительные результаты в ряде пунктов, и в особенности в центре сражения, объективно оно привело к сковыванию своих собственных сил и в особенности 2–й германской армии; вследствие этого 1–я армия оказалась без поддержки и изолированной. Единственный шанс для выхода из тяжелой оперативной обстановки на западном секторе сражения — сдвижение всего расположения вправо — оказался в силу этого упущенным. Кроме ошибок оперативного порядка, скованность германских армий обусловливалась и другим фактором: наступление их на полях завязавшихся битв протекало крайне медленно. Это относится, однако, в такой же мере и к их противнику. Нигде в Марнской битве не было достигнуто серьезного результата в продвижении вперед с боем. Тактическая подвижность войск стремилась к нулю. Этот факт объясняется, как показано выше, в первую голову действием артиллерии. Пулеметов было еще мало, хотя они и проявили уже свою силу. Зато эффект артогня был потрясающим: пехота, как правило, при наступлении не выдерживала его. Все громадное поле Марнского сражения стихийно покрывалось цепью окопов; на Урке возник уже относительно неподвижный позиционный фронт. На остальных участках сражение также приводило к состоянию равновесия, которое было еще зыбким, но определенно намечалось. Только в одном случае, в «утренней атаке» Гаузена,удалось «обмануть» артиллерию, и это дало некоторые тактические результаты.

В целом германское наступление, всюду наткнувшись на сопротивление противника, было застопорено, а армии, упорно продолжавшие бить лбом о стену, оказались скованными. В этом факте не последнюю роль сыграли, конечно, и истощение сил германского войска, разрушение сообщений и средств связи в его тылу. Однако, эти причины еще не предрешали неудачи, если бы германское командование само не сковало своих сил, ведя огульное наступление в оперативно бесплодных направлениях. Главное — неслыханная потеря оперативного темпа, которая вызвала изоляцию 1–й германской армии и вынудила германское войско к общему отступлению.