Как только в зал вошла пятнистая сова, отвратительный запах стал сильнее. Более того, пелена на ее глазах была гораздо тоньше, чем у остальных сов, словно неистовый желтый огонь прожигал ее изнутри. Вы и представить себе не можете, какой яростью горят глаза хагсмаров в разгар битвы! Я слышал, будто от одного взгляда на них можно ослепнуть. Честно признаюсь, сам я не верил в эти рассказы и полагал, что речь идет не о слепоте, а всего лишь об оцепенении, сковывающем сову в полете.

Так или иначе, мне нужно было быть начеку. Я был готов к худшему. Мой ледяной кинжал уже переместился под узловатый нарост на третьем пальце, и теперь мне оставалось лишь приблизиться к Глауксиссе, чтобы нанести ей удар в желудок.

И тут произошло нечто странное. Воздух вокруг меня вдруг начал дрожать. К счастью, я сразу догадался, в чем дело. Две сильные магии столкнулись между собой, древние чары хагсмаров почувствовали сопротивление моей силы, о которой до сих пор никто не знал.

Невидимые искры брызнули в воздух. Внезапно глаза Глауксиссы полыхнули диким слепящим пламенем. Вся нора озарилась злым желтым светом. Глауксисса сделала шаг ко мне.

«Она пытается ослепить меня!» — понял я. Но я не мог отступить. Я должен был подпустить ее ближе. В следующий миг мною овладело оцепенение.

«Но ведь я не лечу! Я не могу упасть, стоя на земле! Значит, оцепенение овладело моим желудком. Глаукс Великий, нет! Только не желудок!» — Меня охватила паника. Я чувствовал, как впадаю в подобие транса. Это было до странности похоже на состояние, охватившее меня в краю Далеко-Далеко, когда сила угля подчинила меня себе. Тогда я поклялся, что никогда больше не поддамся подобным чарам. Какая нелепая самонадеянность! Я снова не мог сопротивляться чужой силе.

Но на этом чудеса не закончились. Внезапно перед моим внутренним взором возник Фенго, и я увидел в его зеленых глазах отражение угля, как в тот раз, когда я впервые узнал о его существовании. Желтый свет в норе начал меркнуть.

«Пора! — понял я. — Сейчас или никогда!»

Я рванулся к Глауксиссе и вонзил в нее свой ледяной кинжал. В тот же миг желтое сияние угасло, мир потемнел, и я потерял сознание.

Умер я или бредил? Мне казалось, будто я вылетел из своего тела и вознесся высоко в зимнее небо. Где я был? Я помню, что видел, как луна скрылась зачем-то, что я поначалу принял за облако порхающих летучих мышей.

Но у этих созданий крылья были гораздо больше, чем у кожанов, к тому же покрыты длинными и лохматыми перьями. Значит, это были хагсмары? Почему же тогда я нисколько их не боялся? Посмотрев вниз, я увидел, что они кружат над островом Полноводным. Затем я очнулся. Я был на острове, в пещере Глауксовых сестер.

Я огляделся по сторонам. Мне потребовалось какое-то время, чтобы глаза мои привыкли к полумраку. Веки мои горели так, будто их опалило, я знал, что такое порой случается с воинами, которые сражаются при свете дня и слепнут от блеска льда. Но моя болезнь приключилась по другой причине. Проморгавшись, я разглядел смутные темные фигуры, валявшиеся на полу пещеры.

«Глаукс Великий! — испугался я. — Сестры Глаукса умерли! Хагсмары перебили их всех…» В следующий миг я почувствовал тошнотворный вороний запах и увидел черные вороньи перья, кружащиеся под потолком обители.

Но затем я почувствовал, как кто-то пошевелился рядом со мной. Это была Глауксисса. Она приподняла голову, и тут же со стоном уронила ее на грудь. В темноте блеснул ледяной кинжал. Я осторожно приблизился к Глауксиссе и тихо шепнул:

— Роркна?

— Да, так меня зовут… Что со мной случилось? Что произошло? — она снова подняла голову, обвела глазами пещеру и вдруг дико вскрикнула: — Мои дорогие сестры!

— Не волнуйтесь, прошу вас, только не волнуйтесь! Они не мертвы, — торопливо сказал я. — Если вы живы, значит, и они тоже!

— Но желудок мой разрывается от боли!

— Сейчас я помогу вам, — заверил я, хотя не был до конца уверен в том, что это мне под силу. Я знал, что должен постараться вытащить ледяной кинжал, иначе пораженный желудок Глауксиссы никогда до конца не исцелится.

— Сделайте то, что я вам скажу, — приказал я, подобрав с земли небольшой камень. — Возьмите это в клюв и как следует прикусите, а я постараюсь достать ледяной кинжал.

— Ледяной кинжал? — охнула Глауксисса. — У меня в желудке кинжал? Почему же я еще жива?

— Позже все объясню. Просто сделайте то, что я говорю.

Она молча повиновалась, а я ухватился клювом за рукоятку кинжала, торчавшего из живота доброй совы. В следующий миг Глауксисса застонала от боли и потеряла сознание. Но как только я извлек кинжал, пещера тут же наполнилась шорохом совиных крыльев. Зачарованные сестры начали приходить в себя. Чары Мрак-Га рассеялись. Совы поднимались с пола, отряхивались и трясли головами, словно только что очнулись от долгого крепкого сна. Значит, я был прав, и чары Мрак-Га были наведены именно через Роркну.