В подарок привезли для женщин сливочное масло и ветчину.

Хочу сказать, что я очень рада, что нахожусь в рядах Красной Армии, а не работаю в гражданском медицинском учреждении. Вечером получила от вас открытку, что дополнило мое хорошее настроение. Очень и очень рада, что каждая почта приносит мне письма из дома.

Убедительно прошу тратить все деньги, что получаете от меня. Тратьте на питание, особенно для Зорьки и мамы.

Ну вот, кажется, и все написала, все новости.

Другая вырезка из газеты рассказывает об убийстве четырех немцев нашими красноармейцами и комиссаром Тодриным, о чем я уже писала.

Ну вот, дорогие, пока и все. Да, Люба, напиши мне адрес Мишиной работы, а то он не отвечает. Пишите чаще и все. Целую крепко. Привет Парижской т. Ане и т. Гале, и т. Этке. Целую, Соня.

(?) апрель 1942 г.

Обратный адрес: ППС № 876, отд. медсанрота. Врач Аптова.

Дорогой Миша! Как я была рада, когда получила от Вас весточку, успокоили, родной голос из Ленинграда. Да, Вы действительно перевалили через исключительные трудности, но еще не целиком, остальную участь решим, видимо, мы, и настанет счастливая минута встречи.

Люба очень переживает из-за того, что редко читает от Вас вести. Зорька ходит в детский сад.

В другой раз напишу письмо. Будьте здоровы. Пишите. Соня.

7 апреля 1942 г.

Дорогой Миша, сегодня получила от Любы письмо, она сообщает, что Зорька жив и здоров, хорошо выглядит. Люба была в командировке на Юго-Западном фронте, откуда прилетела на самолете. Очень расстраивается из-за отсутствия от Вас вестей, сама же часто пишет.

Пишите и мне. С приветом, Соня.

30 июня 1942 г.

Дорогой Миша! Не могу не выразить своей благодарности Вам за внимательное и чуткое отношение ко мне. Вчера и сегодня я с большой радостью получила от Вас два письма и две открытки.

За последний месяц пришлось пережить трудности, но сейчас все кончилось сравнительно благополучно: я вышла, а Бориса — мужа — еще нет, живу надеждой увидеть его, так как он не один.

Домой ничего не пишу, мама очень расстроится, так как такого мужа, как Борис, редко можно найти.

Я жива-здорова. Соня.

8 июля 1942 г.

Дорогой Миша, с большой радостью получила разом все Ваши письма и тут же ответила, это было 2–3 июля 1942 г.

Сегодня решила написать более подробное письмо.

После значительных трудностей, которые вам — ленинградцам, как никому, знакомы, мы с боями вышли из кольца на заранее подготовленные позиции. В этом тяжелом переходе (8-10 км) через болота (на карте они обозначаются непроходимыми), под градом снарядов, мин и пулеметных очередей, я потеряла своего дорогого и самого близкого мне человека — мужа.

Точно судьбу я его не знаю, так как он шел позади и заведовал выносом раненых, но он до сих пор не пришел.

Я с группой своих товарищей вышла 25 июня в 5 утра.

В первые дни я его еще ждала, и сейчас надежда не хочет угасать внутри моего сознания, но, увы, его нет, и нет еще ряда наших товарищей. Тяжело переживать мне это, потерять такого человека, как Борис, — большая утрата не только лично для меня, но и для страны. Такие преданные и честные воины нужны стране; они поведут за собой всех к победе.

Борис был, есть и еще долго будет занимать большое место в моей жизни даже заочно, так как он был мне поистине настоящим и искренним другом в тяжелые и более легкие минуты нашей боевой жизни. Я еще не теряю надежды на его возвращение через любой срок. Трудно согласиться, что на этом прекратится наша дружба, начавшаяся так хорошо, с мечтами и надеждами на лучшее в условиях мирного времени.

Вот, дорогой Миша, в эти дни я получила от Вас поздравление, и мне сейчас очень больно, что моя жизнь складывается так неудачно.

На работе у меня все благополучно. К 8 Марта меня представили к правительственной награде, но дело не дошло до соответствующих органов.

Сейчас у меня сильные отеки всего туловища, лица и конечностей, резкое малокровие. Завтра направляюсь в госпиталь на лечение.

Мы сейчас находимся на отдыхе в лесу, кормят нас прекрасно, дают даже шоколад, сгущенное молоко, конфеты, печенье, не говоря о мясе, сельди и пр.

Все было б хорошо, если бы со мной был Борис.

Его родителям пока ничего не пишу, так как не представляю, как они переживут это горе: он единственный сын, остальные сестры. Маме тоже не пишу, не хочу расстраивать. С Любой поделилась так же, как и с Вами.