— Что, новости в нашем городе уже передаются со скоростью света? — парировала я.

— Да, Танька отзвонилась. Рекламодатели же первыми узнают о смене редакционной политики, — усмехнулась Олеся.

— Да у нас там не политика, а кровавая бойня!

— Ого! И сколько народу уже уволили? — заинтересовалась Олеся.

— Считая Ларису, троих. Но живые завидуют мертвым, — вздохнула я.

— Ты давай там, держись. А если что, приходи к нам, — любезно предложила Олеся влиться в ряды критиков партии и правительства.

— Спасибо, не надо, — я твердо стояла на своем.

— Ну, как знаешь. А то еще одна вакансия открылась — Кира нас покидает.

— Как, и она тоже?!

— Ага, — засмеялась Олеся, — в поисках новой жизни и секса без обязательств.

Кира решила покинуть столицу нашей Родины ради дальней и теплой страны на берегу ласкового моря. Мертвого моря. Покинуть навсегда, ну, может быть, изредка приезжать, чтобы проведать родителей.

Поступок моей подруги вызывает у меня недюжинное уважение и сильную зависть. Еще бы! Вместо того чтобы сходить с ума от запредельного московского ритма, дышать выхлопными газами и просто биться за место под нашим жиденьким солнцем, она решила бросить все и получать удовольствие от жизни. Но все-таки я решила поостеречь ее:

— Кира, а как же этот… как его… палестинский экстремизм? — И сделала страшные глаза.

— Я же не в Палестину еду, а в Израиль! А там израильский милитаризм, — беззаботно ответила Кира.

— Кстати, о милитаризме. Тебе ведь не так много лет и придется служить в армии…

— Да я дни считаю до призыва! — с энтузиазмом перебила меня Кира. — Представляешь: вокруг куча клевых парней и все с «узи»!

— Но все-таки как-то…

— А после армии каждая вторая демобилизованная становится «Мисс Израиль»!

— Ты уверена, что попадешь именно в число вторых, а не первых? — скептически уточнила я.

— Чего?! Ты чего хочешь этим сказать? — мгновенно вскинулась Кира.

— Ммммм… я хотела сказать, что конкурсы красоты проходят раз в год, а не раз в неделю… Мне так казалось. Вроде, — пошла я на попятный.

— Это казуистика! — решительно отмела мой довод Кира. Мне бы ее оптимизм.

Мы с Кирой решили устроить прощальную экскурсию по Москве: пройтись по памятным местам и хорошенько напиться. Для Киры это стало приятным воспоминанием о малой родине, а для меня — поддержкой на нелегкой стезе дальнейшего проживания здесь же.

Надо сказать, прогулка была недолгой, потому что памятных мест уже не осталось — все давно затянуто строительными лесами. Как две примерные туристки, мы завершили нашу экскурсию на Красной площади. Посидели в Bosco-кафе в окружении приятных людей, поглазели на гостей столицы.

— Я просто решила избавиться от прошлого, — поглощая пасту, объяснила Кира.

— Честно говоря, я не знала, что у тебя такое бурное прошлое, — с улыбкой сказала я, помешивая соломинкой коктейль.

— У меня вообще нет прошлого, — жестко ответила Кира, — я постоянно откладываю свою жизнь «до лучших времен». У меня нет времени ни на что: ни на друзей, ни на удовольствия, ни на семью.

Я пожала плечами:

— Как и у нас всех.

Кира оторвалась от пасты и внимательно посмотрела на меня:

— Я ценю то хорошее, что у меня было, но я верю, что есть иное и лучшее. И хочу в этом убедиться воочию.

Я отвела взгляд и, прищурившись, посмотрела на солнце.

— Чем ты там собираешься заниматься? — Я решила перевести разговор на другую тему, чтобы не расстраиваться.

— Заработанных денег мне хватит до конца жизни, если только я не отправлюсь по магазинам, — улыбнулась Кира.

— О, боги! Кто же теперь у меня будет скупать половину гардероба? — вдруг дошло до меня.

Кира довольно засмеялась:

— Вот тут ты можешь не беспокоиться. Я специально буду приезжать в Москву на твою распродажу.

— Специально для тебя я буду устраивать ее три раза в год! — торжественно поклялась я и добавила: — Я буду скучать по тебе.

Ксению уволила уже сама Алина. Наш штатный интернет-писатель выставила в своем блоге подробный рассказ о ситуации в редакции, включая личные комментарии в адрес Алины: что-де ей никогда не нравился ее гардероб, ее собственная коллекция — вселенский позор, отец лучше бы тратил деньги на благотворительность. Откровенность Ксении меня всегда смущала, но тут я ни в чем не могу ее упрекнуть. Сама бы поступила так же, если бы хватило смелости.