Что касается секретной доктрины, ниже будет обсуждаться, имели ли они таковую или нет. Сейчас лишь отметим, что доказательство этого и того, что конечная цель тамплиеров была такая же, как у исмаилитов, а именно приобретение полной независимости, представляемое Хаммером, никоим образом не является состоятельным. Он утверждает, что оба общества ставили перед собой цель сделаться хозяевами близлежащих стран, путем овладения крепостями и замками и тем самым стать грозными соперниками официальным правителям. В общинах и жилищах тамплиеров он видит зеркальное отражение горных крепостей исмаилитов. То, что именно таким был замысел последнего общества, вполне очевидно, исходя из предыдущей части книги. Но где сходство между столь грозными, укрепленными для обороны крепостями Аламут и Ламсир и обычными сооружениями, в которых проживало несколько рыцарей с прислугой, в различных частях Европы, которые вряд ли были более укреплены, чем любое дворянское поместье, если вообще были укреплены? И какое сопротивление мог оказать лондонский или парижский храм королевской мощи, если бы она двинулась на них? Здесь Хаммер вновь совершил обычную для него ошибку вынесения слишком быстрого суждения на основании случайных совпадений. Локальные общины тамплиеров, как будет продемонстрировано, были естественным следствием приобретения орденом собственности и по своей природе не имели ничего враждебного по отношению к обществу.

Если взглянуть на образ первых крестоносцев и особенно на то, какими были первые тамплиеры, вспомнить их набожность, невежественность и непритязательность, ничто не может выглядеть более абсурдным, чем приписывание им секретной философской доктрины безверия, перенятой у тех, чей язык они даже не понимали и чья религия и образ жизни вызывали отвращение, и тем более предположение, что первые бедные рыцари Храма предвидели будущую мощь своего ордена и планировали овладеть властью над всем христианским миром. «Однако это очень распространенная ошибка среди наделенных богатой фантазией людей, которые всегда приписывают основателям империй, религий и обществ такое Божественное провидение, которое уже с самого начала видит конечную цель и все свои планы и действия выстраивает под ее достижение. Так, найдутся те, кто искренне будет доказывать, что Мухаммед в своей уединенной пещере в Мекке ясно и четко видел будущее торжество ислама и его флаги развевающимися над Пиренеями и Амударьей, что Кромвель, будучи еще малоизвестным человеком, уже в мыслях держал британский скипетр или что Лойола видел членов своего ордена иезуитов властвующими над сознанием королей и управляющими империей в Парагвае. Все эти достижения на самом деле являются всего лишь результатом медленного и поступательного действия времени, один шаг следует за другим до тех пор, пока человек или же все общество не оглянется назад в удивлении оттого, насколько все невразумительно было поначалу».

Тамплиеры и исмаилиты упоминаются вместе лишь по еще одному поводу, а именно в связи с данью, уплачивавшейся сирийским подразделением, и убийством исмаилитского посла, о чем писалось выше [74] . Поскольку это деяние, вероятнее всего, было совершено по приказу магистра Храма, который, наверное, сомневался в способности короля противостоять исмаилитам либо в том, что тот сохранит желание выплачивать ежегодно 3 тысячи золотых, то оно доказывает не что иное, как весьма недружественные отношения между тамплиерами и исмаилитами. Тем не менее Хаммер полагает, что 3 тысячи золотых выплачивались не как откуп слабого сильному, но в качестве вознаграждения за тайные услуги, которые тамплиеры имели обыкновение оказывать, следуя своим курсом. Так, например, они однажды отказались участвовать в походе против египетского халифа, верховного лидера общества ассасинов.

Описывать различные подвиги рыцарей Храма – это все равно что пересказывать историю Крестовых походов, поскольку с того момента, как орден приобрел силу и устойчивость, ни одна битва с безбожниками не проходила без того, чтобы рыцари ордена не принимали бы в ней значительное участие. Их боевой клич всегда раздавался в самой гуще схватки, и Босеан крайне редко можно было бы увидеть дрогнувшим или поникшим в сражении. В храбрости с ними соперничали и рыцари святого Иоанна. Пример этих конкурирующих друг с другом орденов заражал всю остальную часть христианского войска. Именно под их влиянием, возможно, в значительной степени были достигнуты все наиболее удивительные победы крестоносцев в XII столетии.

В 1147 году, когда папа Евгений III прибыл в Париж, чтобы договориться о планируемом Крестовом походе с Людовиком VII, и папа римский, и король почтили своим визитом главный капитул ордена тамплиеров, который находился в этом городе. Возможно, именно по данному поводу понтифик пожаловал ордену огромную привилегию служения мессы один раз в год в местах, находящихся под интердиктом. Новоизбранный магистр тамплиеров Эврар де Бар и 130 рыцарей сопровождали короля в его походе на Святую землю, а их мужество и воинские навыки в значительной мере способствовали тому, что армия крестоносцев сохранилась в ходе своего неудачного марша через Малую Азию. Осада Дамаска, предпринятая после прибытия французского и германского королей в Святую землю, провалилась, как известно, из-за предательства. Предателями, несомненно, были пулани, как называли сирийских христиан, от которых в те времена не приходилось ожидать ничего хорошего. Некоторые авторы совершенно напрасно обвиняют в этом тамплиеров. Но те, кто наиболее сведущ в этом вопросе, ни в чем их не упрекает. Само обвинение тем не менее, хотя и демонстрирует степень влияния и уважения, которым пользовались тамплиеры в то время, может служить доказательством того, что они в определенной степени отошли от своей первоначальной безупречности, иначе бы подобные мысли просто не появились.

Христианские войска в 1153 году осадили город Аскалон, который все еще удерживали сарацины, и захватили бы его, если бы не алчность тамплиеров. У одной из стен осаждавшие навалили огромную груду деревьев и подожгли ее. Сильный ветер дул всю ночь в направлении города, принося в него дым и жар, так, что защищавший крепость гарнизон был вынужден покинуть эту часть. Христиане подливали в огонь смолу, нефть и другие горючие жидкости, так что стена в этом месте от жара треснула и рухнула, образовав значительную брешь. Армия готова была ринуться в этот пролом, когда Бернард де Тремеле, магистр тамплиеров, встав со своими рыцарями возле него, перекрыл туда всем вход. По законам войны того времени у крестоносцев было заведено, что любой дом или трофей, захваченный при штурме города, становился их собственностью. Тамплиеры поэтому очень хотели оказаться первыми и, отстранив всех остальных, Тремеле с сорока своими рыцарями безрассудно вошел в город, в котором все еще находились многочисленные защитники. Тамплиеры поплатились за свою опрометчивость и жадность, поскольку их окружили и перебили всех до одного, после чего пролом был заделан.

Одно из наиболее постыдных деяний, вошедших в анналы тамплиеров, произошло в 1155 году, когда магистром ордена был Бертран де Бланфор, которого Уильям Тирский называет «набожным богобоязненным человеком». В борьбе за верховную власть в Египте, которую вели визири, гордо называвшиеся султанами при халифах-фантомах, султан Аббасид, который убил своего хозяина халифа, был вынужден бежать от мести разгневанных подданных. Со своим гаремом, собственным, а по большей части королевским богатством он двинулся в путь через пустыню. Отряд христиан, состоявший преимущественно из тамплиеров, поджидал беженцев под Аскалоном. Оказанное мусульманами сопротивление было слабым и безрезультатным. Сам Аббасид был либо убит, либо скрылся, а его сын Насир-эд-Дин и сокровища стали добычей победителей. Самая крупная часть трофеев, разумеется, досталась тамплиерам, но это не удовлетворило их алчности. И хотя Насир-эд-Дин проявил желание стать христианином и даже начал для этого изучать латынь, они продали его врагам отца за 60 тысяч золотых и спокойно наблюдали за тем, как его, связанного по рукам и ногам, погрузили в некое подобие железной клетки, водруженной на верблюда, чтобы отвезти в Египет, где пленника ожидали продолжительные пытки и смерть.

Госпитальеры к этому времени стали не менее развращены, чем тамплиеры. В том же году, когда патриарх потребовал от них десятину, подлежащую уплате, они пренебрегли этим требованием. Они возвели высокие, величественные здания, демонстрирующие их превосходство в богатстве на фоне непритязательной церкви Гроба Господня. И когда патриарх заходил в нее, чтобы обратиться к людям с проповедью либо дать отпущение грехов, они по приказу магистра так сильно били в колокола своего приюта, что, как бы он ни старался, не был способен сделать так, чтобы его услышали. Однажды, когда паства собралась в церкви, вооруженные госпитальеры ворвались в нее и начали выпускать стрелы в них, как будто бы те были разбойниками или язычниками. Эти стрелы собрали и повесили на Голгофе, где был распят Христос, в знак позора этих рыцарей-отступников. Обратившись к папе Адриану IV за поддержкой, сирийское духовенство обнаружило, что он и его кардиналы расположены к их врагам и, как утверждалось, подкуплены ими, так что никаких шансов на получение помощи не было. Госпитальеры вследствие этого стали еще более надменными, чем прежде.