Следующим утром пятьдесят четыре тамплиера, признанные непримирившимися, были выведены из тюрьмы, посажены в телеги и привезены к месту казни, где они увидели сложенные дрова и палачей, стоящих с зажженными факелами. Присутствовал и представитель суда, который обещал свободу и королевское расположение тем, кто откажется от своих показаний или признает вину ордена. Друзья и родственники несчастных жертв столпились вокруг них в слезах и молитвах, упрашивая их сделать признания, которые от них требуются, и спасти свою жизнь. Напрасно. Мужественные рыцари, которые, сломленные муками пыток и опустошенные одиночеством и лишениями, признали правдой самые абсурдные обвинения, теперь, видя, что их мучениям в некоторой степени наступает конец, не стали ложью покупать себе жизнь, чтобы провести ее остаток в бесчестии и позоре. В один голос они вновь заявили о своей невиновности и невиновности ордена. Они призвали Всевышнего, Пресвятую Деву Марию и всех святых помочь и поддержать их, пропели отпевальные песни и умерли под слезы и причитания присутствующих.

Осужденные на основании неопровержимых доказательств преступники, как известно, умирают, заявляя о своей невиновности, однако это происходит, когда у них нет ни малейшей надежды на спасение. Здесь были предложены жизнь и свобода, и жертв умоляли принять их те, кого они больше всего любили. Не следует ли предположить, что люди, которые устояли перед всеми этими соблазнами, были искренними и говорили правду и их поддерживала уверенность в том, что их как мучеников примет Господь, в которого они свято верили в соответствии с учением христианской религии?

В среду Аймерик де Виллар-ле-Дюк, мужчина 50 лет, предстал перед комиссией. Он был мертвенно-бледен и казался запуганным до крайности. После того как ему были объявлены пункты, по которым он должен был давать показания, он торжественно заявил о своем страстном стремлении говорить только правду. Затем, ударив себя в грудь сжатыми кулаками, он опустился на колени и, протянув руки к алтарю, произнес следующие памятные слова:

– Я продолжаю утверждать, что грехи, вменяемые тамплиерам, совершенно лживые, хотя я сам и признал некоторые из них, не в силах вытерпеть пытки, которым, по приказу Ги де Марсиле и Гуго де Сели, королевских рыцарей, я был подвергнут. Я видел 54 рыцарей, которых везли на телегах, чтобы сжечь на костре за то, что они не согласились признать то, что от них требовалось. Я слышал, что их сожгли, и я сомневаюсь, смог ли я, как они, сохранить свое достоинство и мужественно вынести ужас костра. Полагаю, если бы мне стали угрожать этим, я бы дал показания под присягой членам комиссии или любому другому лицу, которое бы меня допрашивало, что все эти грехи, приписываемые ордену, правда. Я убил бы даже Господа, если бы того от меня потребовали.

После этого он стал искренне умолять членов комиссии и нотариусов, которые там присутствовали, не раскрывать вырвавшиеся у него слова перед королевскими чиновниками и надзирателями, если только они и его не хотят отправить на костер.

Не достаточно ли этих простых честных слов и искренности, с которой прозвучала в них истина, для того, чтобы перевесить в нас чашу сомнений против всех признаний, выбитых пытками, обещаниями или угрозами и дать представление об их ценности?

Члены комиссии, которые на протяжении всего времени рассмотрения этого дела продемонстрировали, что руководствуются чувством гуманизма и справедливости, заявили, что накануне вечером один из свидетелей пришел к ним и стал умолять сохранить его показания в тайне по причине опасности, которой он подвергнется, если они станут известны. Рассудив, что будет несправедливым заслушивать свидетеля в данном запуганном состоянии, они, посовещавшись, решили отсрочить свое заседание на более поздний период.

Таким образом, видно, что даже папская комиссия не могла защитить свидетелей, которые были честны и достаточно смелы, чтобы отстаивать невиновность ордена. Поэтому вопрос справедливости здесь совершенно не рассматривался, Филиппу нужна была виновность ордена в самых немыслимых преступлениях, и смерть ждала тех свидетелей, кто не давал желаемых им показаний. Между тем его сподручные весьма активно старались манипулировать узниками. Угрозами и обещаниями им удалось сделать так, чтобы 44 из них отказались от своих намерений защищать орден.

21 мая встретились члены комиссии. В отсутствие архиепископа Нарбона и архидьякона Трена они объявили свою деятельность приостановленной на текущий момент и перенесли следующее заседание на 3 ноября.

В этот промежуток времени действия совета Сенса были копированы в других провинциях. Архиепископ Реймса созвал совет в Сенли, и по его приговору девять тамплиеров были отправлены на костер. Другой совет был проведен архиепископом Руа в Пон-де-эль-Арк, было сожжено несколько тамплиеров. Епископ Каркасона председательствовал на совете, который передал множество жертв в руки светским властям. 18 августа архиепископ Сенса провел второй совет и сжег четырех рыцарей. Герцог Лоррейн Тибол, близкий друг короля Филиппа, погубил множество тамплиеров и захватил собственность ордена.

3 ноября трое членов папской комиссии встретились в Париже, чтобы спросить, желает ли кто-нибудь защищать орден тамплиеров. Поскольку никто не появился, они перенесли заседание на 27 декабря. Возобновив работу, они вызвали Уильяма де Шамбоне и Бертрана де Сартижи, чтобы те присутствовали при допросе свидетелей. Эти рыцари потребовали присутствия Рено де Пруи и Питера Болонского, но им сообщили, что эти священники торжественно и добровольно отказались от защиты ордена, вернувшись к своим прежним показаниям. Кроме того, последний бежал из тюрьмы и исчез, и ему невозможно было доверить защиту ордена, поскольку его лишили сана на совете в Сенсе. Рыцари повторили свой отказ от участия и удалились. Члены комиссии продолжили допросы свидетелей до 26 мая 1311 года.

Общее число лиц, представших перед комиссией, составило 231 человек, и основная их часть была прислуживающими братьями. Из них почти две трети признали правдивость основных обвинений, выдвинутых против ордена. Отречение от Христа и плевки на крест признавались практически всеми, однако многие говорили, что плевали рядом, а не на крест и что они отрекались от Господа лишь устами, но не своим сердцем.

Относительно лика, которому якобы поклонялись тамплиеры, показания были даны лишь немногими, хотя это и было важно доказать для подтверждения обвинения в ереси. Одни говорили, что он был похож на лицо человека с длинной белой бородой, другие, что он больше походил на женский и что утверждалось, будто он принадлежит одной из 11 тысяч девственниц. Один свидетель рассказал следующую историю, которую он услышал от рыцаря-мирянина в Лимиссо на Кипре.