Работая над этой книгой,я задолжал многим людям. Мой агент Катинка Мэтсон из Brockman Inc.впервые поняла, чем могут стать "Мутанты". Я благодарен ей, так же как и Карен Мерфи из издательства Viking Penguin USA, Мартену Карбо из Contact,Нидерланды, и более всего – Майклу Фишвику из HarperCollins UK, чья вера в окончательное воплощение книги была непоколебима, хотя и подвергалась испытаниям. Роберт Лейси, также из HarperCollins, был замечательным редактором, мой голландский переводчик Роберт Верной – проницательным критиком. Некоторые друзья и коллеги сделали свои замечания по поводу тех или иных частей книги, среди них: Остин Берт, Арнольд Хемакерс, Барбара ван Эейзерен, Мари-Франс Леруа, Ян-Рулов Остра, Корин Перне и Джонатан Свайр. Оливия Юдсен, Клер Исак, Дженнифер Рон и Альберто Саес также прочли книгу и сделали ряд полезных замечаний. Я перед ними в неоплатном долгу.

Многие из моих друзей и коллег отвечали на мои конкретные вопросы. Среди них: Элизабет Аллен, Алан Эшворт, Питер Бейтон, Цзинь Цзян, Франсуа Деланж, Франк Дикоттер, Сол Дубои, Адемар Фрер-Масиас, Фритон Галис, Джил Хелмс, Кристиан Хертель, Аннемари Хеумакерс, Майкл Хохберг, Беатрис Хауэрд, Грейс Иоанниду, Мартин Кемп, Ханнелора Кишкевиц, Дебора Позел, Лизбет Раузинг, Раймунд Рос и Джон Уилмот. Ян-Рулоф Остра в Амстердаме, Седрик Кремьер и Жан-Луи Фишер в Париже с особой щедростью делились со мной своими знаниями по тератологии и ее истории. Вероник Дассен из Фрибурга рассказала мне о тератологии в Древнем мире; Марта Лар и Роберт Фоли из Кембриджа показали мне замечательную коллекцию черепов; Иегуда Корен и Элиат Негев из Иерусалима рассказали мне о судьбе семьи Овиц в Третьем рейхе. Я не знаю, как отблагодарить их за полученные от них знания. Мои ученицы Энн Ригби и Сара Ахмед рассказали мне о таких вещах, которые просто необходимо было включить в книгу; Кэролайн Ричардсон и Айрин Майер разыскивали и переводили тексты. Я не смог бы дать иллюстрации к книге, если бы не помощь Мириам Гутьерес-Перес из Wellcome Library for the History of Medicine,Лондон, а также Лоры Линдгрен и Гретхен Ворден из музея Мюттера в Филадельфии.

Но в самом неоплатном долгу я перед теми, кто меня окружает: перед моими коллегами по Imperial College, перед коллегами по лаборатории, которых я, к сожалению, не назвал; перед моими друзьями Остином Бертом, Джимом Исаком, Оливией Юдсон, Гиоргосом Кокорисом, Вассо Купофану, Михаэлисом и Катериной Кутруманидис, Александрой Мелиаду, Дженни Рон, Джонатаном Свайром, Лисбет Веррейдт; перед членами моей семьи – Мари-Франс, Гарри, Ирацемой, Джозефом, в особенности перед родителями – Антуаном и Иоханной. Но превыше всего я благодарен Клер Исак, которая поддерживала меня на протяжении всего периода написания этой книги. Ей я с любовью посвящаю свой труд. 

Где вы росли?

Я родился в Веллингтоне, Новая Зеландия, в 1964 году и прожил там до пятилетнего возраста, а потом переехал в Преторию, Южная Африка, где жил до четырнадцати лет, а потом переехал в Ванкувер, Канада, где жил до... сейчас уже точно не помню!.. До двадцати одного года.

Что заставляло вас так много путешествовать? Чем занимались ваши родители?

Мой отец был голландским дипломатом. На самом деле я голландский подданный, и у меня голландский паспорт. Но я никогда не жил в Голландии.

А вам бы этого хотелось?

Да! Когда я заработаю много денег, я куплю один из таких высоких и узеньких домиков XVII века, окаймляющих амстердамские каналы. Думаю, что Хейренграхт [318] подойдет.

Какую из этих стран вы любите больше?

Я очень полюбил Южную Африку; уехать оттуда было настоящей мукой. Но теперь я так же привязался к Англии.

Каковы ваши воспоминания о первых научных впечатлениях? Это началось в школе?

Я был, можно сказать, юным натуралистом. Все началось лет в одиннадцать или около того. Ну, знаете, наблюдал за птицами, собирал камни, ракушки и всякую всячину. В нашей семье все были коллекционерами: прирожденными, патологическими собирателями. Мои родители всюду возили за собой здоровенный мешок с ракушками с новозеландских пляжей.

И что, его привезли из Новой Зеландии в Преторию?

Точно. Видите ли, в семьях дипломатов это обычное дело. Кто-то другой оплачивает перевоз всего имущества, так что выбрасывать ничего не нужно, а нужно только приказать: "Пакуйте!" И тогда все упаковывается, и каждый раз при переезде в другую страну к предыдущему багажу добавляется новый контейнер. Так было и с этим мешком ракушек, который был упакован в дощатый ящик. Однажды я открыл его и начал их классифицировать и, не успев опомниться, составил приличную коллекцию ракушек. Тогда я впервые познакомился с бинарной номенклатурой Линнея. Ко времени поступления в университет я не сомневался в своем предназначении: стать величайшимв мире специалистом по африканским улиткам.

Улитки...

Да, в особенности, гигантские африканские улитки. Окончательное воплощение своей судьбы мне виделось в том, чтобы написать много-много томов монографического исследования по всем наземным моллюскам Африки. Поэтому всякий, кто захотел бы заняться наземными моллюсками в ближайшую сотню лет, должен был бы свериться с тем, что сделано Леруа.

Сколько же вам было лет, когда вы строили эти планы?

Семнадцать или что-то в этом роде. Но потом я поступил в университет. И хотя малакология казалась неплохим занятием, от переднего края науки она была далека. Меня заинтересовали абстрактные вопросы эволюционного процесса. Ко времени окончания университета и поступления в аспирантуру ракушки отправились обратно в ящик. Они и до сих пор со мной.