— Сведения о ракетах передали?

— О каких ракетах?..

— О тех, что фотографировали, когда ездили с невестой в ресторан «На семи ветрах».

Листая записную книжку Рамони, майор Евдокимов обнаружил в ней фамилию и адрес Чукрина. Эта запись его больше, всего заинтересовала.

— Кто такой Чукрин Валерий? — спросил Евдокимов.

— Не знаю.

— Фамилия и адрес значатся в вашей записной книжке. Как же они оказались в ней?

— Мне назвали эту фамилию и адрес.

— Где и кто?

Рамони очень не хотелось отвечать на этот вопрос, но майор ждал. Придумать хоть что-нибудь более или менее правдоподобное никак не удавалось.

— В капитанерии порта Монполи мой знакомый назвал Чукрина как синьора, к которому можно в случае надобности обратиться, — придумал наконец Рамони.

— Вы встречались с Чукриным?

— Нет.

— А ваш знакомый из капитанерии?..

— Он мне об этом не говорил.

— Кто этот ваш знакомый?

— Сержант.

— В капитанерии?

— Да.

— Военный?

— Сотрудник службы информации.

— Разведки?

— Можете считать, что — разведки.

— Зачем же ему понадобился советский гражданин Чукрин? Откуда он его знает? Может, встречался с ним?

Беседовавший с ним сотрудник советской службы безопасности, как правильно полагал Рамони, находил такие к нему вопросы, от которых невозможно уйти. В руках майора были вещественные доказательства, не оставлявшие никакого сомнения в связях Рамони с натовскими спецслужбами и его практических действиях. Чтобы не выглядеть совсем глупым и смешным, Марчелло вынужден был кое-что признать сразу. Скрыть очевидное, несмотря на все старания, он не мог.

— Сержант просил меня найти в Новочерноморске Чукрина, побывать на улице, где он живет, посмотреть на его дом. Но я ничего этого не делал, — говорил итальянец.

— Почему?

— Меня задержали.

— Как вы намеревались выполнить это задание разведки?

— Я хотел попросить бармена Вартанова помочь мне найти Чукрина.

— Вы говорили сержанту о том, что намерены прибегнуть к помощи Вартанова?

— Я сказал, что попрошу Вартанова найти Чукрина.

— За это решили заплатить ему джинсами?

Опять Евдокимов своими вопросами загонял его в угол. Рамони уже начинало казаться, что майор в курсе последнего инструктажа, который проводил с ним американец. Итальянец молчал. Отрицать он не мог, так как с джинсами попался не только в городе, но и в порту. Да еще тайник... Случайность такой взаимосвязи исключалась.

— Вам в капитанерии подсказали, как переместить джинсы с теплохода на берег, то есть, по сути, через Государственную границу СССР, или это ваше изобретение?

— Это я сам придумал. Наблюдая за погрузкой, пришел к мысли использовать пакет пиломатериалов.

— По законам нашей страны, вы совершили преступление. Капитан судна об этом проинформирован. Он присутствовал при досмотре судна, видел ваши тайники и изъятые из них контрабандные товары и шпионские материалы. Что вы имеете сказать по этому поводу?

— Я совершил ошибку и хотел бы письменно принести извинения, изложить обстоятельства, просить прощения у советских властей.

Майор Евдокимов дал Рамони бумагу, и тот склонился за столом. В своей объяснительной записке он писал:

...Вартанова в это время допрашивал следователь капитан Бородкин. Перед тем как отправиться на доклад к полковнику Шахтанину, Евдокимов по пути зашел к нему в кабинет, чтобы послушать показания Вартанова.

Увидев майора, бармен оборвал свои показания на полуслове.

— Продолжайте, Вартанов, — сказал Бородкин, — майор нам не помешает.

— Валюту покупал у иностранных моряков, приходивших в Новочерноморск. Обычно это происходило в баре ресторана «Бригантина», куда приходили иностранцы, или вечером возле бара «Парус». Им же и перепродавал, — цедил сквозь зубы Эдик.

— Как договаривались с иностранцами?

— Очень просто. «Бизнес есть?» — спрашиваю у иностранца. Если есть, то он кивает головой. Протягиваю ему долларовую купюру или марку ФРГ. Начинаем торговаться.

— И с Рамони так же?

— Примерно.

— Сколько вы ему платили за джинсы?

— Смотря за какие... От ста сорока до двухсот рэ с хвостиком.

— Где и как вы познакомились с Рамони?

— Познакомила нас Нина Шаталова в баре. Потом он часто ко мне забегал.

— Что вы о нем можете сказать?