Этого не происходило никогда. Почему она это все говорит Максу?

— По-моему, пора ложиться спать.

И заканчивать этот разговор, который, кажется, зашел слишком далеко. В ее планы не входило откровенничать с малознакомым человеком, пусть даже таким обаятельным, как Макс.

— Одной? — спросил он грустным голосом, но глаза его весело блеснули.

Ах еще и дразнится!

— Одной. — Она улыбнулась в последний раз, потом повернулась, отправилась в детскую и закрыла дверь.

Если бы Макс попытался представить себе, каким было бы утро в его собственной семье, то именно таким, как сегодня. Когда он вошел в детскую с двумя кружками кофе, там в лучах солнца, лившихся в окно, стояла Кэрри с малышом на руках. Она пела ему песенку На ней была только большая футболка Макса, и утренний свет придавал ее длинным обнаженным ногам золотисто-медовый оттенок. Медь и золото, подумалось Максу. Женщина солнца, с глазами ясного неба...

Он остановился, и на столице отразилось невольное восхищение.

— Bella, — пробормотал он, — Bellissima.

Она повернулась к Максу. На ее лице сияла счастливая и приветливая улыбка, которая привела его в еще больший восторг.

— Не думала, что ты так рано проснешься. — От ее оценивающего взгляда у него учащенно забился пульс.

— Я принес кофе.

— Вижу.

— Вот. — Он поставил кружки на комод с зеркалом и повернулся к Кэрри. — Позволь мне его подержать.

Ее глаза недоверчиво округлились.

— Ты действительно этого хочешь? Он кивнул.

— Если все пойдет хорошо, я собираюсь воспитывать этого ребенка, — просто сказал Макс. — И хочу делать это правильно.

— Если все пойдет хорошо... — задумчиво повторила она, протягивая ему Джейми. — Другими словами — если Шейла позволит тебе забрать его. А вдруг результаты теста на ДНК будут отрицательными, Макс? И это не сын твоего брата? Что тогда?

Он пожал плечами, улыбаясь Джейми.

— Чепуха, этого не может быть. Давай больше не будем об этом.

Он был прав. Лучше об этом не говорить. Иначе подобные мысли заведут в такие дебри, что мало не покажется. Кэрри глубоко вздохнула, пытаясь справиться с охватившей ее тревогой.

Но воображение уже рисовало жуткую картину: рыдающий малыш, один в пустой комнате, всеми брошенный на произвол судьбы. Материнский инстинкт бунтовал против такого исхода и кричал, что подобного нельзя допустить.

Отбросив мрачные мысли, она принялась играть с Джейми. Когда через десять минуту него начали слипаться глаза, Макс осторожно взял его у Кэрри из рук и, переложив в кроватку, заботливо укрыл одеяльцем.

– Разве он не прелесть? — любуясь малышом, с улыбкой проговорила она.

— Конечно, и теперь с ним все в порядке, — отрывисто произнес Макс.

Она усмехнулась про себя. Он питал к Джейми более сильную слабость, чем желал признать. И вскоре не в силах будет отвернуться от этого ребенка, что бы ни случилось.

Подняв глаза, Кэрри увидела, что Макс смотрит на нее тем особенным взглядом, каким обычно смотрел, когда собирался поцеловать се.

— Макс... — предостерегающе сказала она, делая шаг назад.

Он, взяв за подбородок, приподнял ее лицо.

– Извини, Кэрри, но сегодня утром ты слишком красива, чтобы я устоял.

– Макс...

Кэрри, тихо охнув, приоткрыла губы, чтобы ответить на поцелуй. Здравый смысл подсказывал, что не стоит делать этого. Однако проблема заключалась в том, что она находила его исключительно привлекательным и притягательным и была готова забыть о тех вещах, о которых следовало бы помнить. Тем более что его губы были такими мягкими и теплыми, а руки нежными и сильными, что Кэрри просто плыла в потоке чудесных ощущений, не думая больше ни о чем.

Его рубашка была расстегнута, и она, поддавшись порыву радости, провела рукой по его мускулистой груди. Его сердце забилось быстрее, вызвав в ней ответную дрожь, волной охватившую тело. Макс застонал и прижал ее к себе. Их разделяла только тонкая ткань футболки. Он и сам не ожидал, что желание вспыхнет в нем столь быстро и столь неистово.

Он судорожно вздохнул, уткнувшись в ее нежную шею, и стал целовать Кэрри, шепча ее имя. Кэрри задыхалась, ощущая, как усиливается его желание.