Порядочно. — Она все больше интересовала его. —

Если б номер дома!

Минутах в пяти от метро...

Денисов украдкой рассматривал блондинку: пальто с воротником золотистой нутрии, такого же меха капор. Подвернутые джинсы, сапоги.

— Может, поискать через адресный стол? — предло

жил он.

На ее лице напряглись мускулы.

— Не хочу.

33

— Муждогадается, что вы на вокзале?

— Я просто уверена. — По какой-то причине разговор

был ей неприятен.

— А если объявить по радио? Может, он здесь? Как его

фамилия?

— Иванов, — ответила она не сразу. — Иванов Павел.

«Когда отказываются, — подумал Денисов, — всегда на

зывают Иванова либо Смирнова. В Москве их тысячи».

Объявлять тоже не стоит, — сказала она.

Почему?

Я бы не желала... — Она снова замкнулась.

У вас документы с собой?

Все у Павла.

Вы тоже Иванова?

Тулянинова... Я не меняла фамилии. Людмила. Мож

ноЛюда. — Теперь она добавляла в каждую фразу одно-

два лишних слова. — Приехать с милицией! Увольте! — она

решительно отвела эту мысль. — Предпочитаю вокзал.

У себя, в Лимане, тоже работала на станции.

Транспортница?

— Официанткой в железнодорожном ресторане...

Кто-то показался за дверью со стороны перрона. Туля

нинова насторожилась всматриваясь.

Вошел старшина. Он коротко взглянул на инспектора, па женщину, отошел к лестнице. Денисов понял: если ему придется отойти, Тулянинова останется под присмотром.

— И никакого другого адреса? — на всякий случай спро

сил Денисов. — Друга или родственника?

Тулянинова подумала.

Разве в Донецке... 91-159...

Кто там?

Они вместе учились, Шульман Слава. Я звонила, что

бы пригласить на свадьбу... — Тулянинова неожиданно

всхлипнула, сказала глухо: — Молодой семье, навер

ное, не следовало бы так начинать...

Что-то отстраненное послышалось Денисову в этой фразе. Казалось, ее произнесла другая женщина.

Двести первый! — просигналил крошечный манипу

лятор под курткой.

Извините.

Денисов вышел на площадь, зябко поежился. Морозить начало с вечера, однако несильно. Потом задула поземка. На перроне еще стояли лужи, а здесь, на площади, снег лежал бурый, влажный, как нерастворившаяся кофейная масса. Над стеклянным кубом текли бесформенные зимние облака.

Я слушаю, двести первый, — сказал Денисов в мик

рофон.

Казанский передал приметы преступников, — Антону

будто прибавилось растерянности. Гиревик, человек физи

ческой исключительности, капитан Сабодаш ничего не бо

ялся, кроме ЧП. Поэтому, наверное, именно в его дежур

ства все происходило. — На мужчине коричневый бархат-

ный костюм, плащ. Женщину хорошо не рассмотрели: молодая, среднего роста...

Понял.

Обрати внимание! Могут скрыться у нас...

Молодая, среднего рогта... — повторил Денисов. —

Мужчина в бархатном костюме... — Он подождал раздумы

вая. — Тут дело такого рода... — и рассказал о Тулянино-

вой и ее муже.

Да ты!.. Ты знаешь?! — Сабодаш даже задохнулся

от волнения. — Ты представляешь, что может за этим скры

ваться?! Повтори телефон в Донецке!

— Квартира? Алло, квартира? — кричал в трубку

Антон. — Донецк?!

Телефонистка междугородной «умыла руки»: сразу же отключилась, ничего не слышала, не пыталась помочь.

— Донецк?!

Денисов слушал дежурного по аппарату внутренней связи и смотрел в центральный зал: на исходе третьего часа в непрекращавшемся движении пассажиров наметилась некая разреженность.

Слушаю, — раздалось наконец ответное из Донец

ка. — Вам кого?

Из Москвы это! — обрадовалсЯ/Аятон. — Шульма-

на! Славу! Ну и спите вы! Здравствуйте... Л