Но это не единственная функция, которую современный человек вынужден скрывать. В жизни пациента многие важные переживания имели место в детстве, задолго до того, как он мог выразить их словами. В последующем выражение этих переживаний становится возможным только посредством перемещения чувств или, как мы часто говорим, приспособлением их к сегодняшней действительности. Переживания поэтому необходимо объяснять пациенту. В ином случае они продолжают оставаться бессознательными. Кроме того, большая часть раннего опыта впоследствии выражается в абстракциях, а изначальные конкретные образы все еще сохраняются в бессознательном.

Однажды я предложил сорока студентам вообразить, что они художники или поэты, и нарисовать или описать в конкретных образах понятие «благотворительность». Требовалось не определение, а конкретное представление идеи. Я обнаружил существенное различие образов, потому что в каждом случае абстрактное понятие опиралось на личный опыт. Один из студентов нарисовал статную американку, подающую милостыню дряхлой, сгорбленной старухе. Сначала он не знал, откуда взялся образ. По ассоциации студент вспомнил путешествие в Италию, когда одна из туристок надменным жестом подавала милостыню местным нищим. По той или иной причине, совокупность его впечатлений, касающихся благотворительности, растворилась в образе своеобразной картины. Когда мы несколько углубились в тему, обнаружилось, что это обусловлено фактором инфантильной эротики, который обычно не связывают с абстрактной концепцией благотворительности.

Чтобы раскрыть тайное содержание бессознательного, Фрейд разработал метод «свободных ассоциаций» и технику их интерпретации. Вместо опроса пациента в гипнотическом состоянии, что делалось при катартичес-ком лечении, он вызывал свободные ассоциации и интерпретировал их значение. Свой метод Фрейд назвал «психоанализом». Гипнотерапия не предполагает знания истории болезни пациента. Вы действуете подобно хирургу, который оперирует человека, чье лицо закрыто. Хирурга не интересует облик пациента. Гипнотизера тоже не интересует характер пациента, он просто добивается подчинения своей воле. В психоанализе положение совершенно другое. Пациент и врач в равной мере заинтересованы в обнаружении сил, поддерживающих симптомы. Отбросив гипнотерапию, Фрейд раскрыл силы, прежде скрываемые гипнотизмом. Он обнаружил, например, почему у людей происходит забывание, и таким образом достиг понимания механизмов вытеснения.

Я уже рассказывал об открытии Брейера и Фрейда, согласно которому истерические симптомы возникают не в результате вытеснения, а вследствие неудавшегося вытеснения. Пожалуйста, отметьте — не вытеснение, а неудавшееся вытеснение продуцирует симптомы. Постоянно происходит неправильное понимание Фрейда, якобы утверждавшего, что заболевания возникают из-за вытеснения и, следовательно, наилучший способ остаться здоровым— никогда не вытеснять. Теперь только глупец может верить таким вещам или говорить о них. Фрейд и его школа никогда не отстаивали подобную бессмыслицу. Даже животное лишено возможности делать исключительно то, что доставляет удовольствие. Каждое живое существо должно контролировать и контролирует свои побуждения. Подавление или контроль, однако, не имеют ничего общего с вытеснением. Вытеснение с самого начала является бессознательным процессом и обычно происходит в момент зарождения неприемлемого опыта. В качестве иллюстрации позвольте привести вам следующий случай. Много лет назад меня посетил галантный, образованный человек, приблизительно сорокавосьмилетнего возраста. У него имелись разнообразные симптомы, среди которых особое место занимала импотенция. Его лечащий врач не находил никаких органических изменений и поэтому направил ко мне.

Коротко остановимся на анамнезе. Женился пациент в зрелом возрасте на женщине с тремя детьми— двумя сыновьями и дочерью. С бывшим мужем этой женщины он учился в одном классе и дружил. Дети тогда были маленькими, и пациент воспитывал их как собственных. Вскоре у жены возникло хроническое заболевание и она стала уезжать на лето отдыхать в Европу. Однажды во время ее отсутствия отец с дочерью отправились вместе в путешествие. Целые дни они проводили за рыбной ловлей, а вечером спали в палатке. Все протекало хорошо до одного из вечеров. (Пациент тогда не придал значения этому вечеру и только тремя годами позже, в период психоанализа, понял специфическую важность происшедшего.) В тот вечер проводник приготовил уху, и, утолив голод, отец с дочерью пошли спать. Во время привычного поцелуя на ночь их губы сблизились и задержались несколько дольше обычного. Вот и все. Больше ничего не случилось. На следующий день они согласились, что путешествие следует закончить, и возвратились домой на неделю раньше, чем планировали. Осенью молодая женщина, явно без особых причин, приняла решение переехать на собственную квартиру. Три года спустя, когда меня посетил ее отец, у него имелись все проявления ипохондрического синдрома с выраженной импотенцией.

Что же произошло? Пациент производил впечатление приятного человека, который, как я узнал, до женитьбы никогда не вел беспорядочной половой жизни. Несмотря на скромность, он проявлял общественную активность, пока не возникли трудности из-за ипохондрического синдрома. Пациента отличала большая привязанность к матери, и, женившись, он перенес все либидо на жену. Люди этого типа всегда моногамны, они привязываются к одной женщине. Но положение дел не представлялось удовлетворительным перед злополучным вечером. Жена пациента, очевидно, не стремилась к сексуальным отношениям, поэтому супружеская жизнь проходила почти в полном воздержании. Тогда он и оказался в уединении с симпатичной двадцатилетней девушкой, здоровой и тоже жившей в воздержании уже около десяти лет после того, как природа подготовила ее к браку. Оба испытывали сексуальную потребность, и ничто не стояло на их пути, за исключением моральных условностей. Отец, как открыл психоанализ, часто восхищался физическим очарованием падчерицы. Обычно восхищение предполагает ущемление желания, мы восхищаемся тем, что не можем получить. Если бы девушка была чужой, напряжение желания склоняло бы отчима на путь удовлетворения похоти. Однако из-за родительского отношения желание подавлялось и возникало простое восхищение. Когда соприкосновение губ задержалось, они почувствовали, что произошло. Но сексуальное напряжение отца постоянно вытеснялось, оно ущемлялось при зарождении, и в результате весь эпизод претерпел вытеснение. В бессознательном, однако, вытесненный материал сохранил активность и наконец проявился в искаженной форме. Когда возвратилась жена, пациент предпринял попытку коитуса, но безуспешно. После нескольких безуспешных попыток он решил, что стал импотентом. Обычно импотенция является реакцией на инцестные желания. Так было и в этом случае. Симптом означал: «Если ты импотент, у тебя не может быть никаких соблазнов по отношению к падчерице».

Вытеснение, как вы видите, полностью бессознательный процесс. Если бы пациент осознал свое сексуальное желание, он мог бы себе сказать: «Я мужчина, а рядом молодая, здоровая девушка. Мне хотелось бы иметь с ней сексуальные отношения, но я лучше воздержусь, поскольку возможны многие осложнения». Если бы он обладал способностью взять желание под контроль, невроз бы не развился. Но пациент был не средним человеком, а невротиком. Он отличался невротичностью и

гиперсенситивностью. Вместо урегулирования конфликт наряду с аффектами претерпел вытеснение. В результате развился невроз.

У меня часто возникает вопрос, почему одни люди становятся невротиками, а другие — нет. Фрейд подчеркивал роль «конституционального» фактора как предрасполагающего к невротическим заболеваниям. Под конституцией подразумевается совокупность индивидуальных особенностей, унаследованных через поколения. Вы вступаете в мир с определенной конституцией, остальное зависит от случайностей, окружающих условий, т. е. от судьбы. Сама конституция не вызывает невротических заболеваний. Но если индивид вступает в жизнь, например, с гиперсенситивной конституцией и окружающие условия оказываются неблагоприятными, тогда конституция создает благодатную почву для взращивания невротических конфликтов.