Мои папа и мама как будто живы.

Я ухожу из дома на целый день. Иду в библиотеку. Эта библиотека – как очень большая квартира. Много людей и много книг. Там еще есть комната, где человек десять или даже двадцать, сидя в креслах – рядами, – слушают аудиокниги. Из их наушников доносятся довольно громкие голоса. Разные голоса, которые вслух читают разные книги. Мне надоело торчать в этой библиотеке, мне очень хочется домой.

Вдруг оказывается, что кабинет моего отца примыкает к этой библиотеке. Я захожу, таким образом, в нашу квартиру, иду в ванную, принимаю душ. В тяжелом махровом отцовском халате иду обратно в его кабинет, сбрасываю халат на пол, одеваюсь. Вижу на паркете свои мокрые следы.

Иду в другую комнату, которая очень похожа на мою.

Беру со стола альбом с фотографиями, сажусь на кровать, рассматриваю снимки, засыпаю.

Меня будит мама:

– Почему ты во сне стонал, плакал?

– Не знаю.

– Ты смотрел альбом?

– Да, – говорю. – Там очень хорошие фотографии.

– От хороших фотографий только тяжелее, – говорит она.

Не помню, что это были за фотографии. Папу в этом сне я не вижу. Но точно знаю, что он еще жив.

Забор

Мы с Эриком Ш. идем по нашему дачному поселку. Залезаем на сугроб, на плотный желтоватый снег, чтобы заглянуть за чей-то забор. Там стройка. Внутри участка рабочие ставят другие заборы, пониже.

Архипелаг

Гид красиво рассказывает:

– Раньше никто из островитян, которых завезли сюда в XVIII веке, не покидал этого, главного острова. Они со страхом взирали на окружающее море и на островки, которые виднелись вдали. Но по прошествии двухсот лет они расселились по остальным островкам и освоили весь архипелаг.

Второй сон. Не успел выпить

Юра Гинзбург пришел ко мне в гости.

Вошел в комнату, сел. Улыбается. Достает из портфеля бутылку.

Вот, думаю, выпьем.

Тут сон и кончился.

Солнце насквозь

Кисейное платье. Тонкое, прозрачное.

Женщина стоит между мной и солнечным светом.

Она молчит, и я молчу. Кажется, она даже не смотрит на меня.

Сентябрь

Портфель

Я встречаюсь со своим другом Толей Голубовским у него на работе.

Прощаюсь с ним, дохожу до конца улицы – это очень приятная улица, вроде Ордынки, так вот, я дохожу уже до набережной, как вдруг вспоминаю, что забыл у него свой портфель.

< Мне очень часто снится, что я забываю портфель, хотя на самом деле такого со мной ни разу не было. Ну, или я не помню. Значит, если и было, то очень давно. >

Звоню ему. Он уже ушел оттуда, из офиса. Он рядом.

Я вижу его в толпе. И тут же Марина, его жена, совсем другая, чем на самом деле, – черноволосая, высокая, плотная. Но это она. Мы начинаем разговаривать, и я забываю про портфель.

Вдруг вижу – мой портфель у него.

Говорю: «А вот и мой портфель!» Он говорит: «Ой! Значит, мне возвращаться…»

И мы вместе идем к нему на работу. Хорошая погода, настроение приятное.

Забор

Дача, забор проломан в двух местах. Следы: полосы на земле, на траве. Как будто через эти проломы что-то тяжелое тащили.

Песок. Разрываю его тросточкой.

Там закопаны горбушки черного хлеба.

Слышу, кто-то из окна меня ругает, обзывает разными словами.

Оборачиваюсь, никого не вижу.

Силуэт мелькает. Женщина у плиты. Не видно кто.

Пальто

Отдал в ремонт синее пальто – подкладку подшить, она разорвалась по шву. Его испортили. Оно стало гораздо у же, и что-то с тканью сделалось. Стало обтерханное и из темно-синего, почти черного стало яркоголубое.

Второй сон. Зубы

Разговариваю с какой-то женщиной. У нее с переднего верхнего левого зуба отвалилась передняя как бы пластинка. Видно гадкое гнилое нутро зуба в ржавой металлической рамке.

Третий сон. На платформе

Ночью в метро – да, да, в метро! – я получаю заказанный мною дачный дом. Сруб. На платформу с грузового поезда сгружают нарезанный брус и еще двери, окна, пластины для крыши… Дают проект, толстую папку, – там инструкция, как его собрать. И я все это должен до утра вытащить с этой платформы, выволочь из метро.