Шрифт:
Тамара Григорьевна сказала:
— Число «П» равняется двадцати трём. Коля подбежал к нулю. Начал отсчитывать шаги. Подошёл к Амосову:
— Пусти.
— Я должен здесь стоять.
Если Серёжа обошёл Амосова, то Коля не хотел обходить. Коля взял и толкнул его, чтобы никто не подумал, что он, Первыш, испугался Амосова.
И тут они схватились — число «П» и число «А».
Тамара Григорьевна постучала рукой о стол и сказала:
— Удивляюсь, свалка, драка! Это не мои ученики!
И Валентин Васильевич сказал:
— Рукопашную отставить!
А Серёжа тем временем показывает Первышу, шепчет, чтобы Первыш встал на четвереньки к пролез у Амосова «сквозь ноги», это значит — между ног.
И не успели Тамара Григорьевна и Валентин Васильевич ещё что-нибудь сказать про драку или свалку, как число «П» встало на четвереньки и ловко пролезло «сквозь ноги» числа «А» и отправилось дальше по числовой оси.
Валентин Васильевич засмеялся. И Тамара Григорьевна засмеялась.
А Первыш отсчитал ещё шаги и пролез быстренько сквозь ноги Серёжи.
И пока Валентин Васильевич опять смеялся, и Тамара Григорьевна опять смеялась, число «П» чуть не ушагало из класса: так получилось, что Первышу не хватило шагов в классе.
Но Тамара Григорьевна вовремя это заметила, перестала смеяться и остановила Колю:
— Сколько у тебя шагов получилось?
— Двадцать, — ответил Коля. Он уже держался за ручку двери.
— Число «П» будет равняться двадцати. Внимание! Кто шумит и не слушает?
Валентин Васильевич спохватился:
— Тишину надо слушать, верно, Тамара Григорьевна?
Тамара Григорьевна сказала:
— Ребята, Валентин Васильевич хочет послушать тишину. Успокойтесь! Не вижу класса. Галя Батрова, Амосов, мы ждём!
Но тут классная дверь открылась, и все увидели, что в дверях стоит тётя Клава с киселём и стоят коллективные вожатые с корзинами, в которых пустые стаканы и свежие булочки. Оказывается, был звонок.
Тётя Клава глянула на пол. И коллективные вожатые глянули на пол.
Класс — это учреждение, но что происходило в этом учреждении, понять было трудно.
Валентин Васильевич спрятался за Тамару Григорьевну: он, конечно, испугался.
Первыш начал отряхивать колени, потому что тётя Клава поглядела и на его колени.
Так для Первыша и его друзей началась жизнь мыслящего человека.
Глава 3
Мама вначале боролась с папой и его лабораторией, которую он устроил в кухне. Кричала: «Это не завод!»
Но папа, вроде Светы, соглашался — да, да, вроде он тоже чтокать не будет, — а потом брался за своё, и в кухне появлялись новые и новые инструменты, спиртовки, колбочки, горелки.
Постепенно кое-что из папиного оборудования проникло даже в ванную комнату. И если вечером не успеешь вовремя умыться, на водопроводный кран будет надета резиновая трубка со стеклянной колбочкой: папа пустил в действие водоструйный насос. И умываться теперь можно только с разрешения папы.
Часто папа приносит домой пластики и стеклопластики в виде белого порошка.
Сыпучие.
И тогда мама в отчаянии кричит, что эти сыпучие пластики и стеклопластики в конце концов обязательно попадут в суп или в котлеты. А то и вообще — сварит из них манную кашу для Светланы!
Папа смеялся, Говорил: «Ну и что?» Пластики безвредные, они теперь повсюду. Из них делают фляги, чашки, стаканы, пакеты для овощей и, междy прочим, банки для той же манной крупы.
Коля сказал, что у них в классе столы покрыты пластиком. Мама в ответ только вздохнула.
Света принесла куклу, и выяснилось, что кукла тоже сделана из пластика.
А потом Коля ещё закричал:
— Пробки в бутылках!
— Верно, — сказал отец.— Пробки в бутылках, Мама опять только вздохнула. Она больше не сопротивлялась.
Папа был великодушен и победы не торжествовал. Но в кухне и в ванной комнате утвердился окончательно.
* * *
Сегодня Коля, Боря и Серёжа построили совершенно необыкновенную машину.
Называлась «планетоход».
Это — чтобы путешествовать по Луне и другим планетам. Большим и маленьким. Всяким.