— Ладно, Сэм, если ты так хочешь, пойдем.

Они с трудом сошли по крутой дороге вниз, и как раз в тот момент, когда оказались на одном из отрогов у подножия Горы, из дверей Шаммат Наур вырвался дым и пар, верхний конус раскололся надвое, из него пролилась огненная струя лавы и гремящим каскадом покатилась по восточному склону.

Дальше ни Фродо, ни Сэм идти уже не могли. Они окончательно выдохлись. Сил хватило лишь на то, чтобы взобраться на невысокий бугор из застывшего пепла. Они оказались на острове в огненном море. Вокруг трескалась земля, валил пар, Гора содрогалась в агонии, по ее бокам в их сторону текли медленные огненные реки. Было ясно, что бугор долго не выдержит и его тоже зальет огненная река. На головы хоббитам сыпался горячий пепел.

Они стояли, поддерживая друг друга. Сэм, продолжая нежно гладить руку Фродо, сказал со вздохом:

— А все-таки мы с вами участвовали в очень интересной истории, правда, хозяин? Жаль, что не придется нам услышать, как ее будут рассказывать. Наверное, кто-нибудь начнет так: «А сейчас пришел черед рассказывать историю о деяниях Фродо Девятипалого и о Кольце Всевластья». Все затихнут, как тогда в Райвенделе, когда мы слушали повесть про Берена Однорукого и Камень Сильмарил. Хотел бы я услышать нашу историю. И узнать, что произойдет в последней главе, когда нас не будет!

Он старался говорить бодрым голосом, отгоняя страх, и до последнего мгновения с надеждой всматривался в северный край неба, где, разгоняя мрак, рвал тучи холодный свежий ветер, постепенно превращаясь в ураган.

Здесь и обнаружили хоббитов зоркие глаза орла Гвайра, прилетевшего вместе с бешеным вихрем. Орел снизился и, не обращая внимания на ветер, облетел бугор. Две темные фигурки стояли, держась за руки, на сером бугре. Земля тряслась у них под ногами, вокруг все было в трещинах, огненный поток приближался к бугру. В тот момент, когда орел слетел к ним, они одновременно зашатались и упали, потеряв сознание, — то ли от слабости, то ли от ядовитых паров, то ли от отчаяния, как бы закрыв глаза пред лицом неминуемой гибели.

На бугор спустились Ветробой, Вихрекрыл и быстрый Менельдор, подхватили хоббитов и вынесли их из огня и мрака.

Проснулся Сэм на чем-то мягком. Над ним покачивались толстые ветви бука, сквозь молодую листву просвечивало солнце, зеленые и золотые блики играли на ветвях, воздух был напоен ароматами.

Сэм вспомнил эти запахи. Так пахли луга Итилиэна. «Ну и заспался я,— подумал он.— Сколько же я спал?» Сначала ему показалось, что еще продолжается тот день, когда он разводил костерок под камнем на зеленом склоне. Память его не сразу пробудилась, и все, что было потом, в первый момент показалось ему сонным кошмаром. Он потянулся и глубоко вздохнул, сказав себе: «Ну и сон! Хорошо, что я проснулся». Потом сел и увидел Фродо. Фродо лежал рядом и спокойно спал, причем не на земле, а на постели. Одну руку Фродо во сне закинул за голову, другую положил поверх одеяла. И на этой другой, правой руке не хватало безымянного пальца.

Вдруг Сэм все вспомнил. И громко закричал:

Это был не сон! Где же мы?

Кто-то стоявший у его изголовья очень спокойно и ласково ответил:

— В Итилиэне, на попечении Короля, который вас ждет.

И перед ним явился Гэндальф, весь в белом, с белоснежной бородой, будто пронизанный солнечным светом.— Ну, как ты себя чувствуешь, Сэммиум Гэмджи?

Но Сэм только откинулся на ложе с широко раскрытым ртом и онемел, и долго лежал так, от удивления и счастья потеряв дар речи. Наконец он выдохнул:

— Гэндальф! А я думал, что ты умер. Правда, я и про себя так думал. Что, все смерти оказались ненастоящими? Что вообще произошло?

— Сгинула Великая Тьма,— ответил Гэндальф и засмеялся.

Его смех прозвучал как музыка. Или как журчание воды в пустыне. До Сэма вдруг дошло, что он много дней не слышал настоящего смеха, этой чистой мелодии радости, которая теперь эхом продолжает звенеть в его ушах, напоминая о всем хорошем, что было у него в жизни. Но неожиданно для себя он вдруг расплакался. И так же, как после теплого дождя весенний ветер разгоняет тучи и ясно светит омытое солнце, слезы его высохли, грудь наполнилась смехом, и смеясь он сорвался с ложа.

— Как я себя чувствую? — воскликнул он.— Этого не передашь… Я себя чувствую…— и он взмахнул обеими руками,— чувствую, как весна после зимы, как солнце в листьях, как фанфары на башнях, как струны арфы; как все песни мира!..— Вдруг он прервал свои восторги и посмотрел на Фродо.— А как чувствует себя хозяин? Какая жалость, что ему руку изуродовали. Надеюсь, в остальном он здоров? Он пережил такие ужасы!

— Здоров, здоров,— поднимаясь с постели, объявил Фродо и тоже засмеялся.— Я уже второй раз засыпаю, чтобы тебе дать как следует отдохнуть, соня ты несчастный! Я еще на заре проснулся, а сейчас, наверное, уже почти полдень!

— Полдень?— повторил Сэм, пытаясь определиться во времени.— А который день?

— Сегодня четырнадцатый день Нового Года,— ответил Гэндальф.— Или, если тебе так легче понять, восьмое апреля по Хоббитскому календарю. В Гондоре теперь Новый год будет всегда начинаться двадцать пятого марта, в память о дне, когда пал Саурон, а вы были спасены из огня и принесены к Королю. Он вас выходил, а сейчас вы должны предстать перед ним и вместе с ним сесть за трапезу. Когда будете готовы, я вас провожу.