Магазин быстро опустел, но Аттикус не заметил, чтобы попал хотя бы раз. Он бросил автомат на палубу и в сердцах выругался. Еще раз посмотрел на оружие, но не оно заинтересовало его. Под лежащим автоматом Аттикус увидел очертания люка.

Гарпунное ружье.

Он опустился на колени, пытаясь понять, как оно выдвигается. Пальцы нащупали какую-то бороздку сбоку от щели в палубе. Аттикус взял автомат и принялся наносить удары прикладом — и наносил их до тех пор, пока не показалась панель. Под ней обнаружился один-единственный рубильник, на одном конце которого была надпись «Поднять», на другом — «Опустить». Он перевел его в положение «Поднять». Панель отъехала в сторону, и открылся люк.

Из образовавшегося отверстия на палубу выдвинулось колоссальных размеров гарпунное ружье. Гарпун был заряжен и готов к выстрелу. Правда, на этот раз в нем отсутствовали заряды. Но, учитывая силу, с какой титановый гарпун выстреливается из ружья, Аттикус понимал, что заряды и не понадобятся.

Едва ружье полностью выдвинулось на палубу, он посмотрел в прицел, повернул орудие в нужном направлении и нажал на спусковой крючок. Гарпун взмыл вверх, волоча за собой толстый трос, напоминая молнию, выпущенную Зевсом-громовержцем.

Пилот заметил приближающийся снаряд и бросил черную машину в сторону, но было поздно. Титановый гарпун пронзил борт вертолета и вышел через противоположный. Машина оказалась поймана гарпуном, подобно киту, для которого последний и предназначался. Вертолет продолжал двигаться вбок, пытаясь уйти от яхты, но гарпун, зазубрины которого раскрылись при попадании, держал его крепко. Трос размотался на полную длину и натянулся до предела. Вертолет дернулся в сторону, затем нырнул вниз, лопасти продолжали бешено рассекать воздух, пытаясь удержать машину в воздухе. Две оставшиеся торпеды слетели с подвески в воду.

Два взрыва по левому борту отвлекли Аттикуса от наблюдения за вертолетом, который теперь тащил за собой яхту на буксире. В двухстах ярдах поодаль на волнах покачивалась гигантская туша Кроноса. Взметнувшиеся в воздух красные брызги говорили о новом ранении. Хотя Аттикус сомневался, чтобы торпеды смогли пробить толстую шкуру животного, им было вполне по силам разбередить недавние раны.

— Держись, Джиона! — крикнул Аттикус загадочному существу, направляясь к рубке. Хромая, но передвигаясь по палубе с максимально возможной скоростью, он увидел, как корабельную пушку наводят на Кроноса, и одновременно услышал полный боли крик Андреа.

На борту «Титана»

Несмотря на то, что каждое движение отдавалось болью во всем теле, Андреа выплеснула накопившуюся ярость, набросившись на Тревора. Краешком глаза она видела, как рядом Аттикус с таким же неистовством налетел на Римуса, но не стала отвлекаться. Тревор, может, и не отличался особенной физической силой, но в руках он держал пистолет-пулемет, и первоочередной задачей было отнять у него оружие.

Андреа обрушила на Тревора град сильных — насколько это было возможно в ее состоянии — ударов и обрадовалась, услышав его пронзительный крик. Не обращая внимания на сыплющиеся удары, Тревор ухитрился удержать оружие и теперь пытался направить его на Андреа. Она ухватилась обеими руками за ствол.

В отчаянии Тревор нажал на спусковой крючок автомата и разрядил весь магазин в небо. Но даже после того, как патроны закончились, двое продолжали с остервенением сражаться за «хеклер». Каждый тянул оружие на себя и лягал противника. Андреа знала, что у Тревора есть запасные патроны, и она не собиралась давать ему возможность перезарядить оружие. Она тянула автомат изо всех сил, но Тревор вцепился в него мертвой хваткой. Андреа была сильнее и подтащила Тревора к себе почти вплотную, так что лица их оказались на расстоянии фута друг от друга, «хеклер» разделял их.

— Может, найдем более цивилизованное решение, дорогуша? — тяжело дыша, проговорил Тревор. Однако блеск в его глазах говорил о том, что на уме у него совершенно другое.

Андреа потянула сильнее.

— Перестаньте… называть… меня… так, — прохрипела она.

Неожиданно ей пришла в голову хорошая идея, и Андреа — вместо того чтобы тянуть — оттолкнула пистолет от себя — так, что тот врезался Тревору в лицо. Он распластался на палубе. По лбу побежала струйка крови.

Тревор ощупал рукой рану, из которой быстро вытекала горячая жидкость. Придя в ужас от вида собственной крови, он с трудом встал на ноги и с криком:

— Подумаешь, будет кровавый шрам! — бросился на Андреа.

Та с размаху ударила его пистолетом, как дубинкой. Удар пришелся Тревору в бок, но оказался недостаточно сильным, и он по инерции врезался в Андреа. Оружие выпало из рук. Противники вместе растянулись на палубе. От неудачного приземления у Андреа на мгновение перехватило дыхание. Она стала потихоньку подниматься, по-прежнему ощущая боль во всем теле — следствие избиения, учиненного Римусом в апартаментах О'Ши, — и ей это почти удалось.