— Варварство! Феодализм какой-то! — хмыкнул изучавший в школе историю сержант Бородулин.

— Ты, Борода, когда ругаешься — переводи! — посоветовал приятелю необразованный Пашка. — Или ругайся матом, чтобы окружающим понятно было!

Южане весело заржали. А отсмеявшись, Виссарион решил получше расспросить главного специалиста по местному сельскому хозяйству.

— А ты не в курсе, Паша, они часовых на ночь выставляют?

— В обязательном порядке! — кивнул Пашка. — Как правило, один у ворот, а второй рядом с билом, чтобы в любой момент можно было тревогу пробить.

— Набат, что ли? — уточнил Борода.

— Не знаю! — не понял вопроса Скорострел.

— А периметр они не охраняют? — продолжил расспросы Виссарион.

— А смысл? — удивился Пашка.

— Ну, кто-нибудь перелезет через тын и…

— И что? — усмехнулся бредун. — Грабли с лопатой со двора утащит? В дом бесшумно не проникнешь, в амбар, овин и курятник — тоже. Толку-то — через забор лезть!

— Да ты не понял! — досадливо поморщился Виссарион. — Я хочу сказать, что ночью можно ввести в деревню войска, а утром крестьяне проснутся, а на улице уже новая власть!

— Если крестьяне под кланом ходят, то им такой захват по фигу! — подумав, ответил Пашка. — Приедут бредуны и отобьют деревню. А если вольные, как здесь… То… не знаю. Мелкую шайку они сами расколошматят, когда проснутся, а большой клан людей через тын ночью посылать не будет. Лучше приехать днем с пулеметами, да и договориться миром.

— С пулеметами да миром? — расхохотался Виссарион, и сержанты охотно подхватили смех командира. — Да, блин… умеете вы тут договариваться! Как там говорится? Добрым словом и пистолетом можно добиться гораздо большего, чем просто добрым словом!

— Ну да, как-то так! — совершенно серьезно подтвердил Пашка. — И еще вам совет — взрослых мужиков не берите — толку от такого «языка» не будет!

— Это еще почему? — удивился Виссарион. — Мы можем любого разговорить!

— Да вы его хоть на ремешки порежьте тупыми ножами! — усмехнулся Пашка. — Ничего не скажет, сколько раз пробовали… Упертый народ! Вы лучше девку какую поймайте или бабу молодую. Эти сразу расколются и все сами расскажут. Их даже бить не надо, не то что пытать…

— Ага, — принял информацию к сведению Виссарион. — Учтем! Еще вопрос: если мы во двор проберемся и возле сортира засаду устроим, поймаем кого?

— Точно — нет! Они ночью во двор не ходят — гадят в горшки. Да и во дворе наверняка собака, а то и не одна — бесшумно не залезть! Берите часового у ворот и не парьтесь. Там, как правило, пацаны дежурят или девки — как раз то, что нам нужно. Мы ведь не упыри какие, чтобы живых людей мучить?

— Правильно, Паша! — одобрительно закивали головами южане.

За разговором не заметили, как сгустились сумерки. Разведчики осмотрели оружие и запасные магазины, попрыгали на месте, проверяясь на стук и бряк. Все было в порядке.

— Ну, с богом, пошли! — скомандовал Виссарион. Сержанты бесшумно скользнули в темноту. — А ты, Пашка, если с нами что случится — не пытайся отбить, а сразу рви на место сбора, понял? — напоследок напутствовал бредуна лейтенант.

— Понял, понял! — кивнул Скорострел и буркнул себе под нос, когда спина командира исчезла во мгле: — Сам разберусь, что делать, не маленький!

Он удобно устроился на еще теплом капоте джипа и приготовился ждать. Ночь была тихая, в деревне, естественно, не светилось ни единого огонька — керосин слишком дорог, чтобы жечь его для развлечения. Пашка даже не заметил, как незаметно задремал, пригревшись.

Разбудил его выстрел. Судя по положению луны, с момента ухода разведчиков прошло около двух часов. Поэтому они с высокой вероятностью находились именно там, где стреляли — в деревне.

«Спалились, черти! — подумал Пашка, забираясь на крышу автомобиля и прислушиваясь. — Но собаки вроде не брешут, странно… На чем же они спалились?»

Раздался еще один выстрел, и сразу после него два десятка псов подняли жуткий лай. В ясно видимой при свете неполной луны серой ленте забора вдруг образовалась черная дыра — распахнулись ворота. В проеме что-то блеснуло. Пашка пригляделся — по дороге двигались несколько человек. Сколько точно — распознать при таком освещении на расстоянии в пятьсот метров не представлялось возможным.

«Это, наверное, парни языка тащат! — сообразил Пашка. — Надо подъехать ближе, подхватить их!» Он залез в джип, завел с третьей попытки остывший мотор и тихонько тронулся с места, маневрируя буквально на ощупь — лампы в фарах автомобиля приказали долго жить сразу после Тьмы. Выбравшись из кустов на дорогу, он прибавил скорости, но не сильно — колея едва просматривалась перед капотом. Все равно проехать до бегущих по дороге людей оказалось делом полуминуты. Не доезжая до них тридцати метров, Пашка притормозил и высунулся в окно, приглядываясь. Ему показалось, что он видит больше, чем четырех человек.