Шрифт:
— А вы? — спросил кто-то из лейтенантов.
— А я пока здесь останусь, догоню вас на машине Скорострела, — ответил полковник и повернулся к Пашке: — Так ты меня девушке представишь или как?
— Ну, это Катя! — растерянный таким проявлением этикета, сказал Паша. — А это полковник Пирогов. Юрий Петрович.
— Очень приятно! — с придыханием сказала Катя, изобразив на лице гримасу, должную являться милой улыбкой, а затем имитировала реверанс — присела, слегка согнув ноги в коленях, а вместо приподнимания кринолина оттянула пальцами швы комбинезона на бедрах.
В ответ Юрий щелкнул каблуками и лихо кивнул. Впрочем, для Пашки вся эта нарочитая клоунада обоих осталась непонятной.
— Катя здесь… э-э-э… начальник гарнизона! — пояснил Пашка.
— Командир отряда самообороны, если точнее! — поправила Катя.
— А простите за нескромный вопрос, откуда у вас такие познания в специальных терминах? — спросил полковник.
— Мой папа был офицером! — ответила Катя. — И я, видимо, в него пошла. С детства любила с железками возиться. И только когда сиськи расти начали, узнала, что железки эти автоматами Калашникова были.
Пирогов вежливо улыбнулся шутке. Пашка тоже хихикнул, живо представив себе девицу, пораженную тем, что играла с оружием.
— Может, мы, хотя бы символически, можем компенсировать ущерб, нанесенный по нашей вине? — вдруг предложил полковник, и Пашка чуть не поперхнулся, догадавшись, что за этим последует.
— Конечно, можете, Юрий Петрович! — Катерина Матвеевна расплылась в довольной улыбке. — Крупняк, триста патронов к нему, десять «калашей», две тысячи «семерки»!
Полковник вытаращил глаза, а Скорострел аж застонал от такой наглости.
— Э-э-э… девушка! А не слишком ли вы?.. — слегка отошел от шока Пирогов.
— Да, с дуба рухнула, однозначно! — кивнул Пашка. — Зря ты ей компенсацию предложил, она и в прошлый раз мой ДШК требовала!
— Неужели много попросила? — невинно округлила глаза Катя. — Так вы ведь люди богатые!
— Ты, тащ полковник это… отойди-ка к машине пока, покури там, а я сейчас! — отодвигая Юрия в сторону, сказал Паша.
Пирогов, усмехнувшись, послушно отошел.
— Ты чего творишь? Ты же всех нас перед южанами позоришь! — шепотом закричал на девицу Скорострел.
— А что такое? — захлопала глазами Катя. Если бы Паша видел ее впервые — купился бы непременно. — Ведь товарищ полковник сам предложил!
— И в кого ты такая жадная? — упрекнул Паша. — Неужели в отца-офицера?
— В мать-продавщицу! — отрезала Катя и решительно спросила: — Так будете компенсировать или как?
— Будем! — тоже решительно ответил Пашка. — Но аппетит твой придется поумерить! Два ствола и пятьсот «семерки»!
— Пять и тысяча! — немедленно среагировала девушка.
— А вот это уже ближе к реальности! — улыбнулся бредун. — Три и пятьсот!
— Четыре и семьсот! — ответила Катя.
— Три и семьсот! И учти — это мое последнее предложение! Нам может завтра в бой, каждый патрон на счету! — подогнал в голос строгости Паша.
— Ну да, ну да… Вдруг завтра в бой, а я уставший? — хмыкнула девица. — Ладно, хер с тобой, солдатик! По рукам!
— Сторговался? — улыбаясь во весь рот, спросил Пирогов, когда Пашка подошел к «Гелену» и начал копаться в кузове, доставая «компенсацию». — Ну и девка! Я бы ее к себе взял, старшиной роты поставил!
Глава 4
Лейтенант Федор Борисович Сапожников, командир 1-го взвода 2-й роты отдельного разведывательного батальона армии Республики Югороссия, родился на следующий год после катастрофы, разбившей мир на куски. Ему относительно повезло — его родители жили в незатронутом ядерными взрывами регионе. Здесь была чистая вода, еда и воздух. Он вырос здоровым парнем и собирался стать инженером-строителем, как его отец. Но судьба распорядилась иначе. Срочная служба Феди пришлась на русско-турецкую войну 2030 года. И восемнадцатилетний парень вдоволь хлебнул кровавой каши. Он видел смерть друзей и врагов, убивал и сам был убит — пуля прошла в сантиметре от сердца, выжил чудом. Однако это не сломало его, а закалило. И после окончания войны и демобилизации он поступил в Ростовское высшее общевойсковое училище.
Нынешняя командировка в самое сердце зараженной зоны была его первой дальней экспедицией. И поначалу он шарахался от местных жителей, считая их помесью волков и крыс. Чтобы выжить, многие мутировали. Нет, не физиологически, а психологически. Одни превратились в двуногих хищников, рвущих глотку соседу за глоток воды. Другие — в падальщиков, ковыряющихся в радиоактивном мусоре.
Но постепенно, познакомившись с аборигенами поближе, он понял — есть среди них и люди. Страшные, смертельно опасные — но все-таки люди. Они не были виноваты в том, что они такие. Им просто не повезло оказаться в эпицентре. Однако такие понятия как долг и честь все еще были им близки. И ради таких людей стоило делать свое дело. Даже залезть в пасть дьяволу.