Она дотронулась до фигурки медведя.

– Вурл, – зашептала Белка. – Ты чуешь след, чуешь запах крови… Иди по нему.

Медведь зарычал. Белка почувствовала, как ее азарт наполняет зверя. Вурл топтался на месте, когтями роя землю. Кровь… Густой запах крови, уводящий в лесную тьму…

– Иди, – прошептала Белка.

Неуклюже раскачиваясь, ломая низкие ветви и брусничник, медведь устремился по следу чудовища. Белка взглянула на Кирка.

– А теперь – вперед…

И она побежала. Легко и быстро, как волчица.

Охота за головами началась.

Она бежала, с каждым шагом чувствуя, как прогибается под ногами мягкая земля. Ветер свистел в ушах, но в то же время Белка слышала каждый звук окружавшей ее ночи. Деревья перешептывались на своем наречии, вскрикивала ночная птица, а за спиной громко дышал Кирк… Звуки казались такими плотными, словно Белка ощущала их кожей, каждым волоском на руках; бежала сквозь них, как сквозь облако тумана.

Впереди маячила темная фигура медведя, едва различимая в лесных сумерках. Несмотря на кажущуюся неуклюжесть, Вурл передвигался быстро; Белка никак не могла его догнать. И это при том, что девочка просто перепрыгивала через поваленные деревья на пути, а медведю приходилось через них перелезать.

Они бежали уже долго. Тонкий месяц за деревьями успел перелететь с одного края неба на другой. Однако Белка не чувствовала усталости. Дыхание было ровным, сердце ни на мгновение не забилось быстрее. Ни боли в мышцах, ни мучительной рези в боку… Белка знала: усталость еще придет – но потом, когда все кончится. И если кончится. А сейчас она не думала об этом. Как не думала о том, откуда берутся силы и что будет, когда она достигнет цели. Она просто бежала. И впервые за долгое время чувствовала себя счастливой.

Белка ловко проскочила между двух сосен, росших так близко, что в другой раз она бы ободрала кожу. Когда бежишь, главное – позволить телу самому делать его работу. И тогда любые препятствия – деревья и кустарник, корни и ямы – уже не имеют значения. Белка схватилась за росший высоко гриб-трутовик и, оттолкнувшись, перепрыгнула глубокий ручей. Могла бы и перекувырнуться в воздухе, если б захотела.

Впереди Вурл несколько замедлил бег; Белка разглядела просвет между деревьями. Они бежали по склону холма, а ближе к вершине лес заметно редел. По небу ползли темные лохмотья облаков.

Медведь зарычал, смотря вперед, и неожиданно остановился. Округлые уши были плотно прижаты к голове – зверь что-то учуял.

Белка втянула носом воздух. Так и есть: к смолистым и влажным запахам леса примешивался еще один – совершенно чужой здесь запах гари. Так пахнут угли старого костра… Не в силах остановиться, Белка упала на мох. Перекувырнулась и осталась сидеть, опираясь о землю двумя руками. Напряженная, как лесная кошка перед прыжком, готовая сорваться с места и снова бежать… За спиной послышался мягкий топот Кирка.

– Стой! – выдохнула Белка, поднимая руку.

Кирк остановился, жадно глотая воздух. Широкое лицо охотника блестело, длинные волосы и борода слиплись от пота. Белка махнула рукой в сторону просвета между деревьями.

Пригибаясь, девочка пробежала вперед. По краю леса густо разросся малинник, и что находилось за ним, было не разглядеть. Белка прислушалась – из-за кустов не доносилось ни звука. Зато отчетливее ощущался запах гари. Нет, совсем не костер… Пахло горелой кожей и раскаленными камнями.

Ухватившись за низкую ветку сосны, Белка подтянулась. Обдирая ногти, вскарабкалась по стволу дерева и посмотрела на небольшую поляну.

И едва не задохнулась от ужаса.

Страх липкой рукой, сдавил горло. Белка вцепилась в ветку до боли в ладонях. Она знала, что увидит Чудовище, и готовилась к этому. Но то, каким оказалось это Чудовище…

На склоне холма лежала громовая птица.

Огромная. Только сейчас, когда птица лежала на земле, Белка поняла, как та велика. Не просто больше мамонта – она могла проглотить мамонта целиком. Еле сдерживая дрожь, Белка уставилась на грузное тело, наполовину зарывшееся в землю.

Птица лежала на боку, длинный хвост валялся шагах в десяти, тонкие крылья – изогнуты и переломаны. И такие маленькие крылышки поднимали столь огромную тушу? Колдовство – не иначе. Белка увидела пустую темную глазницу, из которой нелепой слезой свешивалось человеческое тело.

Она выдохнула. Спокойно… Вим же говорил, что эта птица – неживая. Всего лишь летающая лодка, пусть и очень большая. И нет смысла бояться обыкновенной лодки… Белка задумалась. Хозяйка Пауков сказала, что Белка знает убийцу навси и его ищет… Так значит, она говорила про громовую птицу? Ту самую, которая унесла кайя?