— Что вы хотите, милорд?

— Мне нужно, чтобы вы нашли для меня леди.

Ее гордость вскипела. Леди? Выпрямившись, Люси уставилась на него. Он хочет, чтобы она нашла ему леди?

— Разве похитить меня недостаточно? — дипломатично сказала она.

«Разве я не подходящая для вас леди, милорд?» — бушевала ее гордость.

— Ну, это оказалось скорее развлечением.

Она притворилась, что не слышит его. Но после его следующего высказывания это стало невозможным.

— Мне нужно, чтобы вы помогли мне выяснить, с какой леди Стэндон Малком имел связь.

Люси взглянула на него и снова утонула в его потемневших глазах.

Он думает, что леди Стэндон была возлюбленной Малкома? Люси сжала губы, чтобы не разинуть рот от изумления. Недалеко же он продвинулся, но ведь он занимался этим делом только один день.

— Связь? С одной из маркиз? Невозможно, — со всей беспечностью, на какую была способна, усмехнулась Люси.

Кроме того, на этот раз она говорила правду.

— Наоборот. Одна из них была связана с Малкомом. Интимно.

Слово ласкало слух, Люси старалась не обращать внимания на пробудившиеся, словно от голоса сирены, чувства.

«Ох, если б ты только знал», — хотела сказать Люси, но снова придержала язык, позволяя ему продолжить и открыть карты.

Клифтон откинулся на сиденье.

— Мой отец оставил Малкому небольшое состояние. Деньги, никак не связанные с поместьем, так что Малком мог распоряжаться ими по собственному усмотрению. Оказалось, что Малком оставил их в доверенное управление леди Стэндон.

Люси была картежницей, но с трудом скрыла шок, услышав такую новость.

В доверенное управление?! Малком оставил состояние своим наследникам? Как такое могло быть?

— Я не вижу, как… — сказала она больше себе, чем ему.

— Есть еще новости, — перебил он. — Денег никогда не трогали. По крайней мере насколько мне известно.

Люси посмотрела ему в глаза, чтобы понять, о чем он просит. Что открыл… Что именно ему известно?

— Какое это имеет отношение ко мне? — спросила Люси.

Если не считать того, что прямое.

— Это имеет отношение к леди Стэндон. По крайней мере к одной из них. — Он сделал паузу и посмотрел на нее. — Мне нужно определить, какая леди Стэндон была связана с Малкомом и как.

Теперь настала очередь Люси замереть, ее руки вцепились в кожаное сиденье.

— Каким образом вы обо всем этом узнали? — спросила она.

— По правде говоря, мне и этого знать не полагалось. Мистер Страут не желал обсуждать дело. Никакой информации о завещании Малкома не дал. — Клифтон помолчал. — Вы ведь знаете, какой он… ваш отец ведь с ним работал?

— Да, — ответила Люси. — Папа слепо доверял ему.

«И я — до этого момента».

Лживый, корыстный негодяй. Малком оставил состояние в ее распоряжение? Страут об этом словом не обмолвился.

— Но если Страут отказался сказать вам… — Она оставила вопрос незавершенным, словно приманку.

И Клифтон быстро проглотил ее.

— Да, отказался. Сказал, что воля Малкома четко сформулирована и он не собирается мне об этом рассказывать. Конфиденциальность и все такое. — Клифтон откинулся на сиденье, это был тот же властный, надменный человек, который когда-то вошел в дом ее отца. — Но его клерк совсем другое дело.

Люси закрыла глаза. Клерк. Конечно. Она встречала его. Худой и бледный. Его заваливают работой и недоплачивают.

Точно так же, как Арчи.

Этот факт, очевидно, не остался для графа незамеченным.

— Очевидно, Страут столь же скупится на оплату, как на информацию. — Клифтон сверкнул улыбкой. — Всего-то и потребовалось…

— …несколько пинт пива и бифштекс, — пробормотала Люси, вжавшись в сиденье. — Да, конечно. Вы наполнили его желудок и затуманили здравый смысл.

А почему бы Клифтону этого не сделать? Ее отец научил его этому. Черт бы побрал этого крохобора Страута, он своей жадностью облегчил задачу.

— Да, точно, — сказал Клифтон. — Как только этот полуголодный бедняга наелся, он…

— …запел, — договорила Люси.

— Да, как маленькая канарейка, которую держала ваша сестра.

Люси жалела, что нельзя посадить этого болвана-клерка в золоченую клетку… и крошек не давать, поскольку он навел на нее графа. Мало того, она подумала, не попросить ли Расти и Сэмми позаботиться о том, чтобы этот бедолага больше не выбалтывал секреты своего хозяина.