Среди арвандских поселенцев уже сто лет одна мечта

Тоскующим владеет сердцем — вернуться в землю, где века

Текли, переливаясь златом, по небу реки-облака,

Вершины гор сребром богатым укрыты, даль зари легка…

И я молю, меня возьмите! Я помню: умирая, дед

Мне говорил, что он увидел арвандский розовый рассвет!

Мне с детских лет лишь об Арванде рассказывал мой дед всегда —

Пусть не по жребию — по правде позвольте мне пойти туда!»

И Альбигар сказал: «Так что же — я рад попутчикам таким.

Мы на закате выйти можем в долину к берегам речным…

Когда Ордэн назад вернется, войска на поле поведет —

И лишь зайдет за вами солнце, с границы двигайтесь вперед!

И если Феникс Божьей волей воскреснет птицей огневой —

Прольется черной крови море, и Смерть придет за колдуном»…

Он на прощанье поклонился собравшимся и, уходя,

На купола перекрестился, что золотились в свете дня…

Знаменованием начала похода в мрака цитадель

Для войск объединенных стала молебна служба в тот же день.

6. ВОЗРОЖДЕНИЕ

Вечерний свет равнины Бранта окрасил алой пеленой,

Над Храмом в этот час заката клубился ветер золотой…

Пред входом на ступеньках Храма стояли те, кто в темный мир,

В Арванду, вместе с Альбигаром отправиться теперь решил.

Царевич Амидар, принцесса Эмира, юный князь Дагир,

Царевна светлая Илеста собрались в даль лесных долин.

Ордэн дал знак для провожатых — все отошли, и в тот же миг

В лучах тревожного заката у Храма легкий вихрь возник.

Он, взяв в кольцо шестерку смелых, в ту же секунду перенес

Их в край лесных туманов серых, под небо черное, без звезд…

С тоскою Альбигар увидел как за прошедшие сто лет

Тлетворной паутины нити заполонили Божий свет.

И здесь луна не светом бледным дарила сумрачную даль —

Лишь серый призрак в темном небе оплакивал свою печаль.

Ордэн прервал его молчанье: «Учитель, полночь настает,

Лишь пять минут до тонкой грани — и папоротник зацветет…

Ведь мы должны сорвать тот час же его цветок, чтоб не погас

Предвечный свет во тьме ненастной, и скрыть от посторонних глаз…

Но я не вижу, где то место — вокруг нас папортника лес…

Эмира, может вы с Илестой найдете мирт? Иль он исчез…»

«Не мог исчезнуть мирт отсюда — вон древний тис, где был костер,

И рядом с ним искать мы будем меньших из братьев и сестер»… —

И Альбигар повел рукою — пред ними тис чернел в ночи,

А рядом над густой травою мелькали бледные лучи…

Эмира подбежала первой — среди разросшейся травы

Она увидела несмелый куст мирта в капельках росы:

«Они — Евгения и Птерис! Ведь мирт так медленно растет,

И за сто лет, что пролетели, рост папортника шел вперед»…

Вдруг замелькали ярко искры, по всей долине потекли,

Перемещаясь во тьме быстро, на Птерис облаком легли:

Затрепетав, он заискрился, отряхивая долгий сон —

Бутон, как пламя над ним взвился, и огненный цветок расцвел!

Все замерли, увидев чудо, забыв, что призрачный цветок

Огнем в ночи бегущим будет, исчезнув вмиг, так судит рок…

Но вдруг, стряхнув оцепененье, Ордэн рукой накрыл огонь —

Пожаром вспыхнув на мгновенье, цветок скользнул в его ладонь!

И тут же искра огневая на мирт упала в темноте,

Вниз потекла волна живая, сияя на его листве —

Переливаясь светом алым, огонь взгляд жарко обжигал,

Плащом прикрывшись от пожара, сорвал ветвь мирта Альбигар:

«Теперь Евгения и Птерис готовы к дальнему пути…

Нам нужно средь лесных деревьев дорогу старую найти —

Ордэн, направь цветок на север, и он покажет путь, куда

Ушла отсюда королева, и где нашла ее беда»…

На вытянутой вдаль ладони цветок огнем вновь полыхнул,

И облако летящих молний вдруг обозначило тропу!

Она вилась наверх по склону, и уходила дальше в лес —

Шум, что несли речные волны, стихал вдали, потом исчез…

Тропа, искрясь, среди деревьев скользила лентой огневой,

Потом взяла чуть-чуть левее и вышла вдруг на тракт большой…

Он так зарос за эти годы — везде трава и молодняк,