Теперь вкратце о том, что означал бы рассматриваемый нами сценарий для самой Европы. Прежде всего Англия, в отсутствие американских колоний, не может решить эффективно проблемы, связанные с избыточным населением, в результате чего недовольство в обществе непрерывно возрастает на протяжении второй половины XVII-XVIII веков. Кроме того, резко уменьшается приток денежных средств, в немалой степени способствовавших развитию промышленности. Социальные конфликты и потрясения, на которые накладывалась бы и религиозная вражда – ведь значительная часть представителей неангликанских конфессий, в нашей истории покинула Британские острова, переселившись в Новый Свет – все это способствует тому, что Англия не может достичь положения великой державы, остается на вторых ролях. Таким образом, и история Европы тоже, с какого-то момента резко меняет свое течение, и главенство в Европе достается Франции, Священной Римской Империи, либо Испании. Это, в свою очередь, радикально влияет на судьбу прежде всего Германии – она либо так и остается раздробленной навсегда, либо объединяется, но под властью не Берлина, а Вены. Италия, в зависимости от того, кто стал бы абсолютным владыкой континента – Габсбурги или Бурбоны, поделена между Испанией или Францией, либо Веной и опять-таки Мадридом.

В отечественном сознании прочно укоренилось, мягко говоря, подозрительное отношение к католицизму.

Причин тому немало – от многовековой вражды с Польшей, воспринимавшейся не иначе как форпост желающего уничтожения православия «латинства», до еще недавнего идеологического противостояния, в котором Ватикан занимал вполне определенную позицию.

Весьма распространено мнение, что будто бы католическая церковь стремилась превратить «…русский, украинский, белорусский народы… в своих данников, в источник доходов, в своих рабов…» (96,94)

Можно встретить даже утверждения, что католицизм долгое время якобы стоял во главе экспансии Запада издревле стремившегося-де уничтожить, стереть с лица Земли русский народ, и шире– славянство, «превратить нас в бесправных рабов западной цивилизации, забывших даже свой язык».(6,81) Многое из того, что говорилось по этому поводу, и впрямь соответствует действительности, с одной существенной поправкой – вместо «католическая церковь» следует всюду писать «Германия» и «германские рыцарские ордена».

Автор, рискуя вызвать недовольство ряда читателей, тем не менее заявляет, что католицизм в сущности ничем не хуже православия.

Нет, он вовсе не выступает апологетом католицизма, как к примеру, А. Янов, или А. Бушков. Но, по его мнению, западное христианство вовсе не есть нечто ужасное, и возможный выбор его в качестве государственной религии Русью отнюдь не повлек бы за собой трагических последствий. Даже, скорее, наоборот.

Вопрос правда, еще и в том – мог ли реально осуществиться такой сценарий, когда киевские князья приняли бы крещение не от Константинополя, а от Рима?

Такое не только более чем возможно, но не исключено даже, что именно так оно и случилось в реальности!

Общепринятая (вернее – официальная) версия принятия христианства на Руси исходит из того, что новая вера появилась в киевских землях где-то в первой половине Х века, что христианство было греческого образца, а первой из правящей династии ее приняла княгиня Ольга, во время своей поездки в Константинополь в 957 году. При этом, в соответствие с церковной историографией, император Константин Багрянородный, очарованный ее красотой (нашим современницам впору позавидовать – княгине было как минимум под пятьдесят!), даже сделал ей предложение, но, брак не мог состояться, поскольку он был ее крестным отцом. (6,142;12,48)

Именно эта версия содержится в «Повести временных лет», и как будто ей нет причин не верить.

Но, в труде «De Ceremniis Bizantae», написанным рукою самого императора Константина, содержится нечто как раз противоположное. По утверждению августейшего мемуариста, княгиня Ольга уже на тот момент была христианкой, и в ее свите присутствовал так же и ее личный духовник.(12,49)

Историками это свидетельство, в достоверности которого нет никаких оснований сомневаться, практически игнорируется, – факт, достойный удивления.

Согласно же европейским хроникам, в 959 году ко двору императора Оттона прибыли послы княгини Ольги, с просьбой прислать на Русь даже не миссионеров и священников, а епископа! Просимый епископ был назначен (им стал некий безымянный монах из Сент-Альбанского монастыря), но умер до того, как выехал в Киев. (12,52)

В том же году был рукоположен новый епископ – им стал монах Адальберт из Трира, и он даже приступил к своим обязанностям. Но уже в следующем году был вынужден уехать. В хронике Адемара, относящейся, правда, к XII веку

(что, в глазах автора не очень способствует доверию к ней – три века срок немалый), и обильно процитированной Бушковым, упомянуто о епископе Бруне, (позже причисленном к лику святых), в правление императора Оттона III распространявшем христианство в Венгрии и в русских землях, и убитом печенегами. По словам хрониста, он даже основал в русских землях монастырь. Позднее же «Пришел в Руссию какой-то епископ греческий, и заставил их принять обычай греческий». Причем, факт миссионерской деятельности Бруна у тех же печенегов, в отечественной историографии в принципе не отрицался. Таким образом, не исключено, что за летописными словами Владимира о том, что его предки отвергли латинскую веру, есть реальное основание, в том смысле, что отвержение предполагает, что по крайней мере она была предложена.