— Я никогда не получал травм в защите. — Трей не отводил взгляда от экрана телевизора. — Ты поставил меня в нападение — и вот, пожалуйста! — Для пущей убедительности он шлепнул ладонью по гипсу.

— Ты винишь меня в том, что сломал ногу?

— В защите я не получил ни одной травмы.

— Что за чушь ты городишь? По-твоему получается, что калечат только игроков нападения?

— Я говорю о себе.

Рик готов был взорваться, но сделал несколько глубоких вдохов, проглотил застрявший в горле ком, посмотрел на гипс и промолчал.

— Давай сходим вечером к «Полипо», поедим пиццу?

— Нет.

— Тогда хочешь, принесу пиццу сюда?

— Нет.

— Сандвич, стейк? Выбирай.

— Ничего не нужно. — Трей поднял пульт дистанционного управления, нажал на кнопку, и они услышали, как счастливая домохозяйка отгадала букву.

Рик поднялся и вышел. Остаток дня он провел под заходящим солнцем за столиком уличного кафе. Пил «Перони» из обледеневшего графина и любовался проходившими мимо женщинами. Он чувствовал себя очень одиноко и ломал голову, как, черт возьми, убить предстоящую неделю.

Снова позвонил Арни, но на этот раз его голос звучал взволнованно.

— Рэт объявился! — торжествующе сообщил он. — Вчера его наняли главным тренером в Саскачеван. Первый звонок он сделал мне. Рэт зовет тебя, Рик. Немедленно.

— В Саскачеван?

— Ты правильно расслышал. А теперь слушай дальше — на восемьдесят тысяч.

— Я считал, что Рэт давно завязал с этим делом.

— Так оно и было. Переехал на ферму в Кентукки, несколько лет ворошил конский навоз, а затем надоело. На прошлой неделе в Саскачеване всех выставили за дверь, а его упросили вернуться.

Рэта Муллинза нанимали в профессиональные коллективы чаще, чем Рика. Двадцать лет назад он изобрел сумасшедшую вееро-пулеметную тактику атаки, и принимающие стали волнами разбегаться во всех направлениях. Некоторое время был знаменит, но затем его команда перестала выигрывать, и о нем забыли. Когда Рик играл за Торонто, он был там координатором линии нападения, и они приятельствовали. Если бы Рэт был главным тренером, Рик начинал бы каждую игру и бросал по пятьдесят раз.

— Саскачеван, — пробормотал Рик, вспоминая необъятные пшеничные поля. — Это далеко от Кливленда?

— За миллион миль. Подарю тебе атлас. Слушай, они снимают по пятьдесят тысяч за игру. Это большой футбол. А тебе предлагают с самого начала восемьдесят.

— Не знаю, — протянул Рик.

— Не валяй дурака, парень. Пока ты подъедешь, я подниму ставку до сотни.

— Но нельзя же так вдруг сняться и уехать.

— Разумеется, можно. Тоже мне, нашел головоломку!

— Нет.

— Да. Это твое возвращение в спорт, и оно начинается немедленно.

— Я заключил здесь контракт, Арни.

— Послушай, парень, вспомни о своей карьере. Тебе двадцать восемь лет. Такая возможность больше не представится. Рэт хочет заполучить тебя из-за твоих бросков — ты же способен послать мяч через всю Канаду. Это прекрасно.

Рик залпом допил пиво и вытер губы.

А Арни тем временем несло:

— Собирай чемоданы, поезжай на станцию, поставь машину на стоянку, брось ключи на сиденье и скажи Парме: «Прощай!» Что они с тобой сделают? Подадут на тебя в суд?

— Это нехорошо.

— Подумай о себе, Рик.

— Только этим и занимаюсь.

— Позвоню тебе через два часа.

Рик смотрел телевизор, когда в трубке снова послышался голос Арни:

— Сумма поднялась до девяноста тысяч, но ты должен дать ответ.

— В Саскачеване снег больше не идет?

— Ни снежинки. Погода изумительная. Первая игра через шесть недель. Могучие «Мужественные всадники» [33] выходят на поле. В прошлом году, как ты помнишь, они боролись за Серый кубок. А в этом сезоне готовы раскатать всех своих соперников. Серьезная команда. Рэт на уши встанет, чтобы заполучить тебя.

— Позволь мне помозговать об этом до утра.

— Ты долго думаешь, парень. Дело выеденного яйца не стоит.

— И все-таки утро вечера мудренее.

Но заснуть, разумеется, не удалось. Рик всю ночь колобродил — смотрел телевизор, пытался читать и старался избавиться от чувства вины, которое охватывало его при мысли сбежать. Это так просто — даже не придется встречаться с Сэмом, Нино, Франко и остальными. Слинять без оглядки на рассвете. По крайней мере так он сам себя убеждал.