Для генерал – майора Кеннеди и многих других британских разработчиков планов Северная Африка всегда в большей степени, чем Сицилия, была первой логической ступенькой в средиземноморской стратегии.

Ко времени англо – американской аркадийской конференции в Вашингтоне вскоре после Пёрл – Харбора, первой из многих конференций с участием США и Великобритании на высоком уровне, которые должны были определить схему действий во Второй мировой войне, Черчилль временно отложил в сторону свою сицилийскую мечту в пользу «освобождения» французской Северной Африки – Марокко, Алжира и Туниса, – к которой проявлял значительный интерес президент Франклин Делано Рузвельт.

По мере того как тянулись месяцы крови, пота и слез, события, а также разногласия среди союзников стали причиной того, что акцент в планировании стратегии союзников был перенесен на Северную Африку.

Для американских разработчиков военных планов, в частности для генерала Джорджа Кэтлетта Маршалла, начальника штаба сухопутных войск, пути к победе были ясны: сначала Германия, затем Япония; а лучший, безошибочный и самый быстрый путь к разгрому Германии – удар в ее сердце с Британских островов через Ла – Манш и Дуврский пролив по побережью Франции и южнее. Большинство американских разработчиков военных планов мало использовали или плохо понимали значение периферийной стратегии. В планах разгрома Германии основная роль отводилась сухопутной армии США; их военно – морские силы предназначались для действий в Тихом океане, а большинство лидеров сухопутной армии в те годы знали очень мало о стратегических преимуществах морских сражений. Для многих из них военно – морские силы были главным образом транспортной службой. Кроме того, Россия, в которую вторглась Германия, должна была продолжать сражаться; если бы Москва вышла из войны, победа над Германией стала бы почти невозможной.

По крайней мере, такими были концепции, преобладавшие в то время в американском стратегическом планировании в Европе. Соответственно американские разработчики планов настаивали на том, чтобы главные усилия США в 1942 году были сосредоточены на наращивании американской и британской сухопутной и воздушной мощи на Британских островах для подготовки к вторжению через Ла – Манш в 1943 году с предварительной атакой – операция «Следжхэммер» («Кувалда») – с целью захватить береговой плацдарм и ослабить давление на русских, которую предусматривалось осуществить в 1942 году.

Но англичане, которые никогда не проявляли рвения относительно прямого нападения через Ла – Манш, и меньше всего в 1942 или 1943 году, сделали все, чтобы погасить энтузиазм США.

Результатом такой политики стало нечто вроде военного застоя; за исключением бомбардировок, блокады и наращивания сил, союзники мало что сделали в Европе в 1942 году. Но Черчилль и Рузвельт настаивали на действиях: первый – все еще с упором на периферийную стратегию, второй, по внутренним политическим и психологическим причинам, – на использование американских сухопутных войск в «действиях против врага в 1942 году» [4].

Таким образом, летом 1942 года был принят план операции «Торч» («Факел») – вторжения в Северную Африку, а события лета и ранней осени только подчеркивали ее значение, поскольку Роммель и его Африканский корпус подошли к воротам Египта; под Сталинградом и на Кавказе русские были близки к поражению; Германию нужно было отвлечь.

Таким образом, первый шаг на пути выполнения стратегических замыслов Черчилля, направленных на выматывание и окружение противника, был, как говорится, вписан в официальную историю вооруженных сил «…нерешительным и где – то неохотным; подобно первому шагу ребенка, он [этот план] был скорее ответом на побуждение к действию, чем решением добиться какой – либо конкретной цели.

Ответственность за это начало лежала больше на гражданских, чем на профессиональных военных лидерах двух стран, <…> критические факторы <…> были в большей степени политическими, чем военными», – писал Роберт Шервуд [5].

Но в перспективе не было видно конца; не было решено, что следует делать после того, как будет завоевана Северная Африка.

Только в январе 1943 года под яркими небесами, «пальмовыми деревьями, зарослями бугенвиллеи и апельсиновыми рощами» [6] на конференции в Касабланке Сицилия стала открыто признанной целью из – за отсутствия какой – либо другой обоснованной цели союзнических сил. Довольно странная цель, которая не была нужна никому конкретно, кроме Черчилля [7].

Американские разработчики стратегических планов, особенно генерал Маршалл, выступали за то, чтобы сделать акцент на операции «Болеро – Раундап» – завоевании Западной Европы в 1943 году и на оказании давления на Японию в Тихом океане. Но у них не было единодушия во взглядах между собой или с Рузвельтом, который отдавал предпочтение оппортунистической и компромиссной стратегии – наращиванию сил как в Северной Африке, так и на Британских островах. Англичане проявили то единодушие, которое всегда отличало официальную британскую позицию при обсуждении с представителями других стран. Они все выступали за расширение участия в Средиземноморском регионе и против любой попытки наступления через Ла – Манш в 1943 году.

Черчилль назвал Северную Африку стратегическим «трамплином», а не «диваном». Фельдмаршал Алан Брук, начальник имперского генерального штаба, с самого начала твердо настаивал на том, что он считал правильной стратегией для победы: завоевание Северной Африки для того, чтобы вновь открыть выход в Средиземное море, восстановить морские перевозки миллионным тоннажем и отказаться от маршрута через мыс Доброй Надежды; затем разбить Италию, привлечь на свою сторону Турцию, создать угрозу югу Европы и затем освободить Францию. Этот план, конечно, зависел от продолжения сопротивления России, которая (к концу 1942 года) «отразила наступление на Москву, Ленинград и Сталинград и становилась сильнее и оснащеннее с каждым днем. Можно было быть уверенным, что она выстоит» [8].