– Но с таким же успехом «ТТ» мог присвоить Вениамин Владимирович, – возразил Тавров. – С его страстью к коллекционированию он мог постараться получить что-нибудь из коллекции генерала Гущина.

– То есть вы считаете, что рюкзак на шкафу все-таки принадлежал покойному Вениамину Владимировичу Липатову? – озадаченно спросил я.

– Мог принадлежать, – уточнил Тавров. – Я всего лишь выдвигаю версию. И хочу еще раз напомнить: чтобы подозревать Владимира Николаевича в причастности к смерти дяди – даже игнорируя тот факт, что смерть признана естественной, – нужен мотив. Предположим, каким-то образом Владимиру Николаевичу удалось спровоцировать смерть дяди. Но зачем? Он был единственным наследником, был в курсе всех его дел, и даже кинься его дядя искать сокровища Энрико Дандоло, он наверняка взял бы племянника с собой. Нет мотива!

– Минуту! – прервал его я. – А как в рюкзак попали документы грабителя?

– Возможно, они были знакомы, – предположил Тавров. – Представь на минуту, что Вениамин Владимирович решил продать оставшийся от сестры «ТТ» с глушителем случайному знакомому, а тот оказался беглым рецидивистом, нуждавшимся в деньгах.

– Где он мог познакомиться с беглым рецидивистом? – усомнился я. – В Академии наук?

– Коллекционеры часто имеют связи с сомнительными типами вроде барыг, скупающих зачастую заведомо краденные раритеты. Возможно, что кто-то из таких дельцов и подвел академика Липатова под ограбление.

Версия выглядела довольно убедительно. Во всяком случае, гораздо убедительнее моей. Действительно, зачем Липатову добиваться смерти дяди? И тут мне еще кое-что пришло в голову.

– А как вы объясните происхождение двух недавних трупов в квартире Липатова?

– А что тут объяснять? – удивился Тавров. – Их застрелили.

– Мне это напоминает ответ нашего бывшего президента на вопрос: «Что случилось с подводной лодкой «Курск»?» – «Она утонула». Понятно, что застрелили! Но кто и зачем? Кто круглосуточно следил за окнами квартиры Липатова, чтобы застрелить ворвавшихся туда бандитов? Кто? Ну-с, есть у вас версии?

– Пока нет, – пожал плечами Тавров.

– А у меня есть версия! – торжествующе объявил я и тут же принялся ее излагать: – Мне подозрительно, как быстро пришел в себя после нападения Липатов. Он даже отказался покинуть квартиру хотя бы на время и предпочел ночевать по соседству с заляпанными кровью стенами и полом. Похоже это на «ботаника», каким он выглядит по жизни?

– Просто у него редкое самообладание, – возразил Тавров.

– Не похож господин Липатов на человека с редким самообладанием, – скептически усмехнулся я. – Ну никак не похож! И потому у меня другое объяснение: что, если Липатова охраняют? Что он не простой ученый-историк с внешностью и повадками типичного «ботаника», а хитрый и умный авантюрист? Посадил в соседнем доме охрану – и чувствует себя в безопасности!

– Хо! Ну ты даешь! – захохотал Тавров, не в силах сдержать веселья. – И зачем ему это надо?

– Не знаю, но версия мне кажется имеющей право на жизнь, – запальчиво сообщил я, несколько обиженный смехом Таврова. – Факты на моей стороне!

– О чем ты, Слава? Да какие факты?!

– А стрельба из снайперской «трехлинейки» с глушителем? – напомнил я. – Очевидно, что это была «трехлинейка» с глушителем «брамит». Такой же патрон используют снайперские винтовки Токарева и Драгунова, но они автоматические, а уменьшенный пороховой заряд дозвукового патрона с зеленой пулей может оказаться недостаточным для работы автоматики: очередной патрон просто перекосит при подаче из магазина – и привет!

– Резонно, – согласился Тавров. – Тем более что на винтовки Токарева и Драгунова штатных – а значит, надежных – глушителей не производится.

– Значит, опять в деле глушитель «брамит»! – торжествующе заключил я. – Раз генерал Гущин на память о партизанском прошлом держал «наган» с «брамитом» и «ТТ» с таким же глушителем, то кто мешал ему заодно прихватить и «трехлинейку» Мосина с «брамитом»?

– Стоп! – поднял руку Тавров. – Ты забываешь, что винтовка, использовавшаяся при стрельбе по квартире Липатова, ранее применялась при ликвидации уголовных авторитетов Буратино и Крокодила Гены. А патроны для нее у подпольного оружейника киллер купил вместе с глушителем. Зачем он это сделал, если у него изначально уже был такой глушитель?

– Как запасной! – тут же нашелся я. – Представьте, что придется стрелять за одну вылазку не пять раз, а десять-пятнадцать. Не будет же он на позиции менять прокладки в глушителе! А чтобы снять глушитель с байонетным замком со ствола и надеть новый, требуется не более двадцати-тридцати секунд.

– Логично, – согласился Тавров. – Тогда подытожим: Липатов давно знаком с профессиональным снайпером и сейчас привлек его для своей охраны. У тебя есть на примете кто-нибудь подходящий из окружения Липатова?

– Откуда? Он же недавно приехал в Москву, – напомнил я. – Да и вряд ли он познакомит меня с таким человеком.

– А ты все-таки приглядись, – посоветовал Тавров. – Выясни связи Липатова в Москве. Но ненавязчиво, чтобы не оскорбить человека. Сам понимаешь, твоя версия вилами на воде выписана, но проверить ее не мешает, чтобы больше не подозревать Липатова. А то нехорошо получается: подозреваем нашего клиента. Нужно помнить об этике частного детектива: если всерьез подозревашь клиента, то не работай на него.